Перепуганный Ж.-М. Дюбуа пошел на уступки. Положение явно осложнялось. Зажатый между Леони, которая по-прежнему продолжала грозить доносом, и Ми-ми, без которой он сам не мог обходиться, осаждаемый с двух сторон требованиями денег, он вынужден был расширить объем дел. А следовательно, идти на еще больший риск, чуть больше обворовывать немцев, чуть больше жульничать при расчетах с мсье Проспером. Он уже ступил на наклонную плоскость.
Пюпара не стало. Как-то вечером, уже в сумерках, он брел по авеню Версаль. А там только что уложили из браунинга двоих оккупантов. Стрелял какой-то велосипедист, он пронесся вплотную к тротуару и успел скрыться. Весь квартал, онемев от ужаса, словно вымер, все двери были закрыты, люди запирались у себя в квартирах на двойной поворот ключа. Каждый боялся расправы. Слышно было, как к перекресткам, пыхтя, подкатывали полицейские машины и останавливались, громко визжа тормозами. Будто ветром вымело все вокруг, потом все стихло, кроме тяжелых быстрых шагов. На место происшествия прибыло гестапо. Возможно, они будут шарить по домам.
Пюпар забрел сюда без всякой задней мысли. Он как раз вышел из маленькой бакалейной лавчонки, входившей в сферу его обслуживания и помещавшейся метрах в двухстах от места происшествия. После обеда он перехватил стаканчика два-три, что и поддерживало его слабеющие силы. Однако у него мучительно ныло все нутро, и неудивительно, такое уж было время — голод и мрак! Голова его была занята лишь одним: будет ли дома что пожевать, а если да, то — что. Жена его была растереха и к тому же не в ладах со стряпней. А ведь ему уже давно осточертели безвкусные рагу и вареные без масла овощи. Он охотно бросил бы жену и ее варево. Но уж больно момент был неподходящий. Холостяком сейчас тоже не проживешь, — с одной стороны, сам отоваривай карточки, а с другой — к ресторанам не подступишься, такая там дороговизна. Ему бы в жены ту бакалейщицу, к которой он заглянул вечерком в Бийянкуре. Правда, уже под сорок, но еще свеженькая, бойкая, ухватистая. За магазинчиком следит в оба. Что ни говори, а с бакалейщицей и ее бакалейным товаром жить куда легче. При торговле продуктами всегда как-то можно выкрутиться. И подумать только, до войны такой вот бакалейный магазинчик — да ведь это был сущий пустяк. А в наши дни — уйма денег из-за черного рынка! Теперь повсюду торгуют тайком, из-под прилавка. Вдруг он вспомнил, что дома, в кухонном шкафу, завалялся кусочек колбасы. Эту колбасу посчастливилось добыть на прошлой неделе. После колбасы мысль его естественно перешла на Ж.-М. Дюбуа, у которого багажник всегда битком набит продуктами. А кто такой был Ж.-М. Дюбуа до разгрома и даже после него? Обыкновенный голодранец, торговец ваксой, агент с грошовым заработком. Словом, ничего особенного! А сейчас живет себе припеваючи с этой пухлявой Мими! Просто сволочь, если глядеть на вещи с определенной точки зрения. Однако сумел-таки втереться в деловые круги, а попасть туда не так-то легко. Желающих вести торговые дела с бошами — сотни: не будь Ж.-М. Дюбуа, другой бы нашелся. Особенно если вам платят двадцать — тридцать, а то пятьдесят косых в месяц… Вот получать деньги за доносы — это, конечно, гнусно. Но какое же тут преступление сбывать бошам товары с гнильцой? И неужели вы воображаете, что тех, кто сумел сейчас разбогатеть, так вот вам возьмут и повесят? Держи карман шире! Вытряхнут из них денежки, да и то не все. Эти наверняка останутся в выигрыше.
Под влиянием усталости и голода, каждодневного его мучения, мысли Пюпара стали еще печальнее, а его патриотизм дал трещину. Он сравнивал свой огрызок колбасы, обветренный, сморщенный огрызок, с роскошным обедом, каким угостил его полтора месяца назад Ж.-М. Дюбуа. Ну за что он облаял своего старого дружка? Что верно, то верно, Ж.-М. Дюбуа хотел пустить пыль в глаза. Ну и что тут такого? Ему бы сделать вид, что он ослеплен, и Дюбуа снова пригласил бы его в ресторан. А может, и какое-нибудь дельце небольшое сосватал. Кто знает, вдруг ему, Пюпару, представился бы случай потискать толстуху Мими. Эта не из недотрог: достаточно поглядеть, как она на мужчин пялится… А что-то в ней, в толстухе Мими, есть такое завлекательное… Именно это обстоятельство его больше всего и злило: чтоб какой-нибудь Дюбуа завел себе любовницу, шикарно разодетую бабу, которая знает разные там штучки, предназначенные для одних богачей…
Внезапно чья-то рука грубо схватила Пюпара за плечо. Он оглянулся и тут только заметил, что у него по бокам шагают два молодчика с автоматами, угрожающе наставленными на него. Двое штатских.