— Она спрашивает мадам, — ответил черный мальчик, не смутившись.
— Я должна передать ей дюжину сорочек, — еле слышно проговорила Софи.
Эти слова, вместо того чтобы успокоить господина, разожгли его ярость.
— Для поставщиков есть задняя дверь. Ты что, запомнить не можешь, уродливая тупая обезьяна? — проговорил он в бешенстве, обращаясь к мальчику. — Какой из тебя привратник? Гони ее немедленно вон! — И добавил возмущенно, возведя глаза к небу: — В этой стране никто не желает знать свое место.
Софи в страхе попятилась к двери. Но маленький темнокожий привратник и не думал слушаться приказа. Он продолжал стоять возле столика с цветами, улыбаясь и сложив на груди руки, как будто он глухой или ничего не понял. А ведь до прихода англичанина он выглядел живым и смышленым — и он вовсе не показался Софи дурачком.
При виде такого непослушания господин побагровел от бешенства.
— Давно кнута не пробовал?
В этот же миг мальчишка, к удивлению Софи, бросился на землю и громко заверещал, будто его и впрямь хлестнули кнутом. Софи, как ни была напугана поведением господина, совершенно не могла понять, почему мальчик ведет себя так странно: ведь руки у англичанина были пусты, а в комнате не было ничего, напоминающего кнут.
— Помилуйте меня, помилуйте, господин мой! — орал маленький привратник, корчась на полу, словно от боли.
— Эдуар, что вы делаете с бедным ребенком? — раздался строгий женский голос, и Софи так и застыла с открытым ртом. Потому что из внутренней двери в прихожую вышла молодая женщина в белом, самая прекрасная из всех, кого девочка не только видела, но и могла вообразить.
Она ничуть не походила на портрет из газеты, но двигалась с таким изяществом, будто была невесома, будто ее туфельки едва касались пола, а при этом по ее тону Софи сразу поняла, что это и есть хозяйка дома, та самая, которая обещала превзойти великую Тальони, та, которой предназначались сорочки, — знаменитая Селин Варанс.
8
Молодая женщина была одета в домашнее платье из легкого муслина, украшенное кружевами. Ее каштановые волосы лежали локонами на плечах, а свежие щеки и все черты лица говорили о том, что ей не больше восемнадцати или девятнадцати лет. Синие глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, горели от негодования. Она решительно подошла к англичанину и взяла его за отворот халата. Она была такого же роста, как и он, и стояла перед ним, гордо глядя ему в глаза.
— Вам известно, что я не позволю использовать в этом доме кнут, — строго сказала она. А затем, смягчившись, добавила: — Возлюбленный мой, вы же не захотите портить прекрасный подарок, который сами мне привезли издалека и которому завидуют все дамы Парижа?
— Я даже пальцем не тронул этого лгунишку, этого комедианта, — возмутился господин.
— Ну, шоколадка моя сладкая, вставай, не бойся. Месье Эдуар не причинит тебе зла, — тепло сказала молодая женщина, склоняясь над мальчиком и помогая ему подняться. — Бедная крошка, ты больше не на Антильских островах. Здесь, в этом доме, ты в безопасности.
Она вытерла ему нос, помогла поправить одежду и похлопала по щеке.
— Посмотри, на кого ты похож! Мой мавреночек весь в слезах! Ну же, успокойся. Хочешь сахарку?
— Вы слишком балуете его, Селин. Так и испортите вконец, — уже спокойнее проворчал англичанин. Казалось, присутствие балерины смягчило его: он совершенно забыл свою ярость. — Во всяком случае, — добавил он, — раз уж вы поручили вашему прекрасному мавру отворять двери гостям, пора бы ему выучить, что все поставщики заходят через дверь для прислуги.
— Какие поставщики?
Только сейчас Селин Варанс заметила Софи, которая стояла бледная, прислонившись к входной двери, и, хотя из-за тепла в комнате ей очень хотелось спать, смотрела на происходящее внимательно и тревожно, как зверек, попавший в капкан. Вокруг ног девочки, на сверкающем мраморном полу, росла лужица грязной воды.
— Ваши сорочки, — прошептала Софи, стряхивая оцепенение и указывая на корзину, стоящую на полу. — Месье Фелисьен не пришел за ними, и тогда…
Но прекрасная дама не дала ей закончить.
— Ты насквозь промокла, бедное дитя, — воскликнула она ласково. — У тебя, наверное, заледенели ноги. Иди сюда!
— У вас слишком нежное сердце, ангел мой. Только и делаете, что подбираете голодных котят на последнем издыхании! — заметил англичанин с веселым пренебрежением. И с этими словами удалился, показывая всем своим видом, что не разделяет и не поддерживает капризов хозяйки дома.