SANCTION dans le tiumoi GENERAL
Suite a’ une réclamation posee par des joueurs du tournoi GENERAL concernant le ELO du jouerur.
Victor ODINCOV, il a e'te' demande a' ce joueur de prouver son ELO de 1974 indique a' T’inscription. Une enqueste a e'te' mene'e pour essayer de de'ter-miner sa valeur.
L’enque`e indique que Victor Odincov a re'alise une performance de:
— 2400 a ISSY — les — MOULINEAUX
— 2440 a' ROUEN
— 2390 a' CAPELLE-la-GRANDE
La de'cision prise par le Comiete d'Organisation s’appuie sur les 2 points:
— que ce joueur a un nivea supérieur a' celui auotrise dans le General;
— qu'il a pleinement conscience de son niveau.
La de'cision a ete prise apres consultation de joueurs du tournoi Principal, des Arbitres, et des instances Fédérales Françaises.
VICTOR ODINCOV est disqualifie'
Ses parties sont prises apre's en compte pour le tournoi et comptent pour le Classement fédéral.
Le Comité' d’organisation e'tudie un syste'me de re'partion du ler prix.
Le COMITE D'ORGANISATION
Виктор почувствовал, как кровь прихлынула к лицу, и вспотели ладони. Он оглянулся.
Минимум три десятка пар глаз, оторвавшись от своих досок, внимательно наблюдали за реакцией российского шахматиста. Решение организационного комитета стало сенсацией сегодняшнего дня, и все обсуждали его перед началом тура.
Еще бы!
Первый приз, уплывающий к неизвестному русскому, теперь не достанется ему!
И в тишине, воцарившейся в зале, отчетливо прозвучал голос Виктора Одинцова:
— Ну не сволочи, а? Какой Исси ле Моллино? Какой Руан? Я же там вообще никогда не играл!
Это была чистой воды фальшивка!
Под предлогом того, что Виктор при регистрации написал в анкете свой рейтинг ФИДЕ — (международной шахматной организации) слишком «низкие цифры», чем следовало бы, поиздержавшиеся организаторы опен — турнира в пригороде Парижа решили за счет русского сэкономить деньги на первый приз.
10 тысяч франков.
Все игроки отвлеклись от партий и одновременно повернули головы в сторону зеленоватого щита.
— Пресс! — приложив палец к губам, к Виктору направлялся главный судья, тучный, потный француз с вечными пятнами пота у подмышек на его рубашках.
— Comment le traduire?[2] — тыкая пальцем в листок, гневно спросил Одинцов.
— Je ne parle pas russe…[3] — разводя руками в стороны и обдавая Виктора специфическим запахом, проговорил судья…
— Же не парль, же не парль! — передразнил его наш игрок. — Еще скажи: моя же не па сис жур, — не ела семь дней, на тебя это очень похоже! — Виктор вспомнил в эту секунду образ Ипполита Матвеича из бессмертных «12 стульев».
Толстяк пыхтел, молча смотря на русского. В его глазах было снисходительно-презрительное удовлетворение. Он был один из тех, кто накануне вечером проголосовал за исключение Одинцова из турнира.
Который выиграл семь первых партий подряд, в восьмой сделал быструю ничью, обеспечив тем самым себе победу в соревновании.
— Что за рейтинг вы мне здесь приписали?! — нервно произнес Виктор. — Какие 2440? Вы что, обалдели? У меня вообще нет его! И будет лишь через 4 месяца! После того, первого моего турнира на севере Франции его только посчитают!
— Je ne parle pas russe! — опять пожал плечами судья, и, повернувшись, пошел на свое место за длинным столом.
Это была катастрофа.
Виктор вышел на свежий весенний воздух и, обхватив голову руками, присел прямо на узкий каменный бордюр, возвышающийся вдоль тротуара. Он, с невероятным трудом собравший деньги по родственникам и знакомым на эту поездку, и так надеявшийся на успех, бьи в отчаянии.
Одинцову хотелось плакать.
Лишившись работы в разорившемся НИИ, которые пачками провалились в небытие в начале 90-х, он надеялся поправить свои денежные дела с помощью своей давней и горячей страсти — шахматной игры.
С детства Виктор серьезно увлекался ими, и если бы не его поступление в аспирантуру, то в обойме шахматных профи была бы еще одна сильная боевая единица.
Время все расставило по своим местам.
Семья влачила полуголодное существование, и Одинцов решил рискнуть.
Первый же выезд в страну «загнивающего» капитализма принес неожиданный успех. В довольно сильном соревновании Виктор попал в первую двадцатку. И, хотя получил совсем небольшие деньги по обычным западным меркам, домой возвращался окрыленный.
На радостях целую неделю отмечали успех с друзьями, родственниками и соседями.
— Ну, ты, Витюха — давай и дальше так! Развивай победу! — хлопнул Одинцова по плечу подвыпивший приятель Костя. — Дави всех этих французиков и немчуру, как Кутузов в 812-м и Жуков в 45-м!
— Постараемся! — улыбался Одинцов.
Природа наделила его стройной фигурой под метр восемьдесят пять, копной жестких волос льняного цвета и большими, доверчивыми сероголубыми глазами.