Конечно, концертмейстер, (первая скрипка) очень важен для оркестра, и если неопытный дирижёр начнёт «лажать», то первая скрипка вполне может «потянуть на себя одеяло» и выправить ситуацию, но это в оркестре. А на сцене? Не зря дирижёр стоит к публике спиной. Это не из-за неуважения, это вынужденная мера. Так проще управлять музыкантами, имея перед глазами их преданные и одухотворённые лица, а не ощущать спиной их скорбные и язвительные взгляды, да и слышно так лучше. И чтоб там себе не думали музыканты, именно от хорошего дирижёра зависит успех всего выступления, особенно если это представление театральное.
То скрипки вперёд убежали, а кларнеты замешкались, то трубы проспали, а тарелка вообще банально упала и покатилась по полу, весело звеня и нагло наплевав на композиторский замысел о тревожной паузе. А то и певица слова попутала или вообще всё забыла. Только дирижёр в состоянии справится с этими накладками и свести музыку, вокал и хореографию воедино. Его же не только музыканты, но и вокалисты видят и слушаются, даже если он в оркестровой яме спрятался. Конечно, если оркестр сыгранный, роль дирижёра минимальна. В начале двадцатых годов в Советском Союзе лет пять существовал оркестр вообще без дирижёра, но не прижилось.
В большом творческом коллективе, особенно в среде «музыкальных гениев», просто необходим человек, против которого все сразу захотят «дружить». Если его нет, то надо обязательно назначить… это объединяет коллектив. И дирижёр, больше всех других на эту роль подходит. Это я давно знаю, просветили, когда ещё только начинал в Одесской Филармонии работать. Наш ансамбль был исключением, там меня любили и баловали. Это я мог на всех рычать на репетициях, а мне только Мендель мог подзатыльник отвесить. Ну, так у нас почти семейные отношения сложилась за шесть-то лет совместных выступлений. Эх, как же я сейчас по ним скучаю!
Кто в оркестре для музыканта может быть хуже дирижёра? Только композитор, вставший за дирижёрский пульт! Это вообще мрак и ужас, шок и трепет, особенно если у него музыка ни на что не похожа. Два акта и пятьдесят музыкальных отрывков. Коротких, рваных, да ещё у каждого отрывка своя мелодия имеется. Это ж без ста граммов играть невозможно! Но ничего… обвыкли. Даже похваляться начали, что и без нот сыграют, мол, всё уже выучили наизусть. Хорошо, убрали ноты, начали играть… и облажались. Это я могу без партитуры дирижировать, но и то не рискую, а вам то куда?
Но всё когда-то заканчивается, и плохое, и хорошее. Спасибо Монтё за поддержку на первом, самом сложном для меня этапе. Он-то своих музыкантов хорошо знает и крепко держит в кулаке, точнее, это они его уважают. Вот Пьер и порычал на них немного, а уж в процессе репетиций и я стал на них по привычке порыкивать, если тупили не по-детски. Так что ближе к премьере всё наладилось. Притёрлись, сработались… не спились.
В последние дни репетиции вообще шли с девяти утра и до семи вечера, и ничего, никто не возмущался и профсоюзом не стращал. Наоборот, все старались выложиться на полную катушку. Всё-таки мой мюзикл для этого времени довольно необычный формат. И музыка сложная, как для исполнения, так и для восприятия публикой. Оценят ли? Скоро узнаю, недолго мне мандражировать. «Осталось всего три репетиции до позора!» ©.
Да ещё эти писаки в последние дни, как с цепи сорвались. Первые публикации о звучащих в самых крупных парижских универмагах саундтреках «неизвестной оперетты» появились уже на второй день после начала рекламной акции. Вначале в рубрике забавных курьёзов, затем в хронике происшествий, тоже как курьёз, хотя уже не столь забавный. В одном из магазинов меломаны настолько активно начали выяснять отношения с противниками прослушивания наших синглов, что всё закончилось массовой дракой между посетителями торгового центра, прекратить которую смогла лишь прибывшая на место происшествия полиция.
И всё бы ничего, если бы не борзописцы, раздувшие эту историю. Автор статьи в «Фигаро» на голубом глазу утверждал, что драка произошла между сторонниками двух основных противоборствующих политических течений в современной Франции. С одной стороны, по мнению журналиста, участвовали «левые», приверженцы «свободы, равенства и братства». Их оппонентами выступали «правые», требующие запретить «пропаганду» анархии и вседозволенности, которую они углядели в этих песнях. Особой пикантности публикации добавляли отсылки к «ордам варваров, стоящих у ворот Парижа», с тонким намёком на Германию. И сравнивание «политических метаний» нынешней Франции с Фебом, предавшим «светлое чувство любви» и выбравшего «презренный металл».