Даже и не предполагал, что они оба сейчас находятся во Франции, но Монтё это знал и мэтров на мюзикл пригласил. Конечно, он же дирижировал премьеру «Весны священной» Стравинского и был знаком с её автором, как и с Сергеем Сергеевичем. Уже немного позже в разговоре с Пьером узнал, что и третью симфонию Прокофьева тоже впервые дирижировал именно он. С какими людьми я знаком в этом времени!
Народу за кулисами прибавилось, это до нас наконец-то добрались мои «гости» и преподаватели консерватории, посетившие премьеру мюзикла. Вновь посыпались поздравления и комплименты. Оркестру, труппе и, конечно же, дирижёру. А затем появились Президент и Премьер, вызвавшие небольшой переполох среди студентов и их преподов. Да и музыканты выглядели слегка ошеломлёнными, нечасто их удостаивают таким вниманием со стороны «власть предержащих».
Теперь комплименты достались и преподавательскому составу консерватории, за «столь блестящую и новаторскую организацию учебного процесса» и воспитание «настоящих патриотов Франции». Оркестру в лице Монтё от имени правительства пообещали много новых «вкусных плюшек», а директору театра Луи Жуве «возмещения всех убытков от вандалов». Ну да, сам видел, как по залу летали обломки стульев, в том числе и в полицию, растаскивающую разбушевавшихся «галльских петухов».
Отдельно «поручкались» с Прокофьевым и Стравинским, выразив им своё восхищение творчеством и признательность за то, что они внесли «весомый вклад в музыкальную сокровищницу Франции». Не забыли и обо мне. Потрепав по плечу и высказав своё одобрение моему искусству композитора и дирижёра. А затем, «раздав всем сёстрам по серьгам», удалились восвояси, «с чувством глубокого морального удовлетворения» прихватив с собой Розенберга.
Пообщался немного с Мэтрами, дико стесняясь и комплексуя по поводу их похвал в адрес «моего» мюзикла. Давая себе зарок больше никогда не использовать в творчестве «ворованный материал» и одновременно осознавая, что это сродни, «зарекалась свинья, грязь не жрать». Уже сейчас вижу, что история в этом времени начинает понемногу изменяться. И что теперь делать? А вдруг та музыка и те песни, о которых я знаю, в этом мире, так никогда и не прозвучат? С «пуси-муси» и чёрт бы с ними! Но ведь и хорошей музыки знаю много. Мдя… Дилемма, однако!
Последствиями громкого скандала на премьере, стало присутствие полиции на последующих спектаклях. Несмотря на возмущение публики с третьим звонком в зал входило около двадцати полицейских, и они рассаживались на стульчики, поставленные специально для них. Ещё двадцать человек «группы быстрого реагирования» оккупировали буфет до антракта. Так как обе группы после антракта менялись местами, недовольства среди полиции не наблюдалось, а публике пришлось смириться. Впрочем, через неделю полицию убрали, хоть они и рвались «ещё подежурить на всякий случай».
По настоянию Монтё я дирижировал мюзиклом в течение всей первой недели. Пьер объяснил, что в случае замены дирижёра после столь громкого скандала на премьере, публика может решить, что я испугался, а это в дальнейшем скверно отзовётся на моей репутации как дирижёра. С такой аргументацией не поспоришь, и мне пришлось согласиться. Финал моей первой премьеры мюзикла имел и для меня неожиданный «побочный эффект».
На следующий день, стоило мне только появиться на сцене и начать спуск по ступенькам к дирижёрскому пульту, как в зале раздались бурные аплодисменты, а по рядам зрителей поплыла корзина, полная отборных яблок, которую мне и вручили под хохот и аплодисменты всего зала. Пришлось раскланиваться с публикой, приложив руку к груди. Всё-таки, это подарок от чистого сердца, хоть и с намёком. Парижане без этого не могут, шутники, блин!
А через неделю неожиданно нарисовался антрепренёр из Америки. По виду жулик-жуликом, но по документам солидный деловой человек в области Шоу-бизнеса. Пришлось звонить в Цюрих и срочно вызывать Маркуса Майера.
— Ты же хотел заниматься продюсированием? Нате Вам, кушайте полными горстями, только не обляпайтесь. С одним «посольским» евреем справился? Вот и отлично. Теперь справляйся с другим, «бродвейским». Я только с Одесскими имел дело, тут я пас!
В четверг шестнадцатого ноября отвёз Маркуса Майера на Восточный вокзал и проводил домой. Неторопливо направляюсь в Советское Полпредство. Два дня жарких переговоров с заокеанским шоуменом Джейкобом Шубертом закончились вчера с неплохим для нас результатом. У меня появился легальный повод выехать в США, что радовало. Но предстоящая морока с переводом и литературной обработкой англоязычного либретто к мюзиклу слегка напрягают. Всё-таки это не обычный «технический» текст. Надеюсь, что моих прежних лигвистических познаний хватит и я справлюсь. Когда-то и английскую версию мюзикла смотрел, и «Гамлета» в подлиннике осилил, и стихи Роберта Бёрнса читал не только в переводах Самуила Маршака.