Но мало того, что хронисты видели и понимали эту связь между движениями фландрских городов и движениями городов Северо-Восточной Франции: они удостоверяются в том, что сами фламандцы считали свою борьбу общим делом, т. е. непосредственно касающимся и французских городов. Как говорится в хронике Фруассара, Филипп Артевельде перед решающей битвой с французской армией при Розбеке (ноябрь 1382 г.) объявил фламандцам, что перед ними — «весь цвет французского дворянства», и отдал следующее приказание: «Герцогов, графов и прочих рыцарей убивайте всех: города Франции не примут это с плохой стороны!»[166] В поход против фламандцев отправился, по словам Фруассара, «весь цвет лучшего рыцарства в мире»; кроме того, на поле сражения при Розбеке много дворян было посвящено королем в рыцари[167].
Непокорность и смелость фламандцев нашли свое достойное отражение у историографа Карла VI, который весьма подробно описывает страшную расправу над фламандцами, учиненную французскими рыцарями — победителями при Розбеке[168]. Наиболее богатых фламандцев рыцари, «руководимые жаждою золота», захватили в плен. Но принцы-регенты постановили всех их казнить для устрашения прочих — и большую часть пленных тут же закололи мечами. Осталось 24 человека, самых богатых и влиятельных. Рыцари, не желая упускать барыша, стали просить короля сохранить им жизнь. И так и было бы, как утверждает хронист, если бы не ответы фламандцев, преисполненные «упрямой гордыни». На вопрос короля о том, что их толкает на восстание, самый старший среди них ответил: «Во власти короля подчинить людей силой, но не в его власти изменить их души». И добавил далее: «Если король истребит даже всех фламандцев, иссохшие кости их еще поднимутся на борьбу (против него)». Король, возмущенный такими «дерзкими» словами, приказал последним 24 пленникам отрубить головы.
После победы над фламандцами французские рыцари торжествовали, а вместе с ними торжествовал и Фруассар, бурно выражая свой восторг по поводу случившегося. «Это поражение (фламандцев), — пишет он, — доставило много чести и пользы всему христианскому миру и всем знатным и благородным, ибо если (весь) простой народ (vilains) действовал бы тогда в согласии, то никогда таких жестокостей и таких ужасов не было на свете, какие случились бы из-за горожан, которые повсюду поднялись бы и стали бы уничтожать дворян»[169]. Здесь Фруассар вновь выражает враждебное отношение к восставшим горожанам и свои опасения перед растущей силой городов.
Теперь уже дворянство могло направить все силы против Парижа, Рауна и других взбунтовавшихся городов Франции. В начале января 1383 г. королевская армия направилась к Парижу. Однако страх перед парижанами еще боролся с той самоуверенностью, которую придала дворянству победа при Розбеке: «Ни король, ни сеньоры, — пишет Фруассар, — не решались вступить неожиданно в Париж, ибо они побаивались парижан»[170].
Но парижане, во всяком случае городская верхушка, к этому времени уже отказались от сопротивления. Как сообщает историограф Карла VI, после битвы при Розбеке и разрушения города Куртрэ «парижане и все другие, которые собрались защищать свои города, охваченные страхом и ужасом, отказались от своих намерений»[171]. Когда победители при Розбеке расположились в Сен-Дени, то купеческий старшина и несколько именитых граждан Парижа отправились, как утверждает историограф Карла VI, «без ведома народа» к принцам-регентам на переговоры и клятвенно заверили их, что те смогут войти в Париж без сопротивления[172]. Приблизившись к Парижу, рыцари увидели, что горожане выстроились перед городом в количестве более 20 тысяч, в полном параде, сверкая прекрасным вооружением[173]. По всей видимости, они рассчитывали, представ во всем блеске, договариваться с принцами-регентами отнюдь не как покоренные. Фруассар рассказывает об этом факте так[174]: «Парижане решили, что они вооружатся и покажут королю при вступлении его в Париж, каково на сегодняшний день могущество Парижа и каким количеством людей, вооруженных с ног до головы, сможет король при желании располагать. Но лучше было бы им сидеть смирно дома…» Действительно, французская знать, как изображает Фруассар, при виде такой картины возмущенно заговорила: «Вот спесивая тварь (ribaudaille), напыщенная до предела! Чего ради они теперь красуются? Пошли бы они служить королю с той готовностью, какая у них сейчас, когда король отправлялся во Фландрию! Ведь нет же: у них голова только тем и была забита, чтобы молить бога, чтобы никто из нас никогда (оттуда) не вернулся». Очень красноречивая иллюстрация вражды между дворянством и городской буржуазией!