Несколько лет спустя те же гасконские сеньоры переходят на сторону французского короля, так как «принц Уэльский потерял их из-за своей гордыни и высокомерия»[195]. О переходе графа Иоанна Геннегау, «умного и доблестного рыцаря», на сторону французского короля Филиппа VI Фруассар просто говорит, что граф так поступил после того, как ему дали знать, будто бы английский король не желает более ему платить[196]. Граф Намюрский[197], «этот благородный и доблестный рыцарь», который долго выбирал между Филиппом VI и Эдуардом III, стал служить последнему за крупное ежегодное вознаграждение[198]. И Фруассар восхваляет ум и осторожность Карла V, который, по его словам, прекрасно встречал и одаривал и бретонских и гасконских феодалов «и так действовал, что все они были склонны к послушанию ему, и имел он с их стороны любовь, поддержку и службу»[199].
Фруассар постоянно отмечает, говоря о таком поведении дворян, что они совершили «великие подвиги», что каждый из них — «славный рыцарь», «благородный рыцарь» и т. п. Между тем «великие подвиги», этих «благородных рыцарей» по сути дела зачастую представляли собой целую серию самых различных преступлений: нарушение клятв верности, убийства, грабежи. Каждый из восхваляемых Фруассаром феодалов думал лишь о сохранении своих старинных прав, на которых держалась столь дорогая их сердцу феодальная раздробленность. Особенно характерно в этой связи отношение Фруассара к поведению дворян Нормандии, которые составляли ядро партии Карла Наваррского, врага правящей династии.
Карл Наваррский, будучи по матери внуком короля Людовика X, считал себя законным претендентом на французский престол. Он имел большие владения в Нормандии и рассыпал различные обещания направо и налево дворянству и городам Нормандии. Его поддерживали многие знатные семьи, в том числе графский род д'Аркуров, Один из представителей его — Жоффруа д'Аркур — мечтал стать герцогом Нормандии под сюзеренитетом английского короля. Карл Наваррский и его сторонники смогли также найти опору и среди части нормандских городов, недовольных налоговой политикой короля и мечтавших о прежних вольностях.
Фруассар рассказывает о целом ряде фактов, которые свидетельствуют о противодействии упомянутых сеньоров центральной власти и даже о прямой измене с их стороны. Например, Жоффруа д'Аркур продал[200] свои владения английскому королю и лишил таким образом наследства своего племянника Луи д'Аркура по той причине, что последний хотел сохранить и сохранил верность французскому королю[201]. Карл Наваррский и графская семья д'Аркур, желая заполучить побольше сторонников в Нормандии, запретили в своих владениях взимание новых налогов, разрешенных королю Генеральными штатами в 1356 г. для ведения войны против англичан[202].
Жоффруа д'Аркур еще в 40-х годах, когда бежал в Англию от гнева Филиппа VI (причину Фруассар не указывает), признал Эдуарда III королем Франции, подкупленный его обещаниями и радушным приемом[203]. После казни в Руане (1356 г.), по приказанию Иоанна II, нескольких лиц из партии Карла Наваррского и ареста его самого брат Карла Наваррского Филипп Наваррский и один из графов д'Аркур заключили союз с английским королем[204]; они, а также их сторонники (более 20 рыцарей Нормандии) послали Иоанну II вызовы, как какому-нибудь частному лицу, по всей форме «доброго старого времени»[205].
У Фруассара не находится для всех этих лиц ни слова осуждения, напротив: он скорее пытается как-то оправдать их. Например, по поводу упомянутой выше казни в Руане Фруассар говорит: «Никто не осмеливался подойти к королю и сказать: «Сир, вы плохо делаете, что так обращаетесь со столь доблестными мужами»»[206].
Как видим, дворяне-изменники являются у Фруассара самое большее противниками короля как частного лица. Поэтому и Столетняя война подается в его хронике как нечто вроде семейной ссоры и рассматривается не с точки зрения интересов государства, которое в ней участвует, а как серия поединков между отдельными рыцарями или группами рыцарей.
Между тем основное содержание хроники Фруассара составляет война, война во всех ее видах, какие только способно было изобрести рыцарство: и сражения под знаменами своего короля, и сражения под знаменами противника того же короля, и крестовые походы, и расправа с восставшими крестьянами и горожанами, и стычки на большой дороге с целью грабежа и т. д. Где бы и как бы война ни велась, для Фруассара важно лишь одно: чтобы было совершено как можно больше «подвигов». И все это отнюдь не случайно, отнюдь не является результатом личных вкусов самого Фруассара. В начале главы мы уже говорили о том, чем была, война для французского-дворянства. И часто бывало так, что для дворян не составляло особой разницы, куда и ради чего идти в поход: ими руководило стремление найти таким образом применение своим силам. Фруассара же в свою очередь интересует лишь стремление рыцарей «выдвинуться», «отличиться» друг перед другом в деле «храбрых подвигов», сражаясь «во имя чести и славы».
200
Люс уточняет в примечаниях к хронике Фруассара, изданной им (т. V, стр. XX), что «не продал, а завещал».