Хронист воспевает роскошь, которой они себя окружали, их внешний блеск. И, надо сказать, Фруассар в этом большой мастер. Особенно впечатляют картины сражений и турниров. С точки зрения Фруассара, роскошь была необходима для того, чтобы «вести дело с честью»[245]. Вот как, например, описывается рыцарский строй перед сражением при Пуатье: «Там можно было видеть все величие блистательных доспехов, богатых гербов, хоругвий и знамен, великолепных коней и упряжи, ибо там был весь цвет рыцарства Франции: ни один рыцарь, ни один оруженосец не оставался дома, если не желал (из-за этого) оказаться обесчещенным»[246]. Описание битвы при Пуатье у Фруассара — одно из тех, которое особенно изобилует различными деталями, как-то: длинные списки наиболее отличившихся рыцарей (и со стороны англичан, и со стороны французов), описания отдельных стычек между двумя рыцарями, пленение того или иного рыцаря, подробности того, как один другого проколол шпагой, и т. п.[247] Наиболее яркий пример — описание боев на копьях в Сент-Энглевере (близ Кале), продолжавшихся 30 дней подряд, за исключением пятниц. Фруассар подробно повествует о каждом дне, каждом столкновении каждого участника с его противниками, вооружение каждого из них[248].
Но идеал Фруассара, предел всех его мечтаний — жизнь при дворе графа Гастона де Фуа: «Я много бывал при дворах королей, герцогов, принцев, графов и высоких дам, но я никогда не видел такого, который понравился бы мне более, ни такого принца, который бы больше блистал по части военных подвигов, чем был граф де Фуа. Можно было видеть в залах и покоях при его дворе доблестных рыцарей и оруженосцев, прогуливающихся взад и вперед и беседующих о войнах и любви; и не слышно было, чтоб говорили там о чем-либо другом, и поистине сама слава нашла прибежище здесь»[249]. Идеал сеньора, рыцаря и человека, по мнению Фруссара, — сам граф Гастон де Фуа. Хронист в привлекательнейших красках обрисовывает своего героя, добавляя: «Он был столь совершенен во всем и столь образован, что всех похвал было бы недостаточно. Он любил то, что должен был любить, и ненавидел то, что должен был ненавидеть»[250]. Между тем этот «совершенный», «идеальный» рыцарь и человек, как видно из описания того же Фруассара, был жестоким и коварным: достаточно было одного лишь подозрения, чтобы загубить собственного сына.
Хронист восторженно слушал при дворе графа де Фуа бесконечные рассказы рыцарей, которые стекались сюда «из всех стран» благодаря «доблести этого сеньора»[251]. Фруассар посвящает многие страницы своей хроники этим рассказам — и эти страницы служат яркими иллюстрациями того, каковы были сами рыцари. Например, один из наиболее плодовитых рассказчиков, гасконский оруженосец де Молеон, повествует о том, как он орудовал с целым отрядом бригандов (наемников) в Южной Франции, как обогащались он и его товарищи за счет выкупов, а также благодаря вероломным захватам различных замков и даже городов, как они служили разным сеньорам — в зависимости от того, какая служба их больше устраивала, и т. д.[252]
Феодально-рыцарская мораль освящала общественное неравенство и насилие господствующего класса. У Фруассара и не делается фактически никакого различия между дворянами и бригандами. В источниках того времени наемники обычно именуются бригандами, что обозначало легковооруженных пехотинцев. Печальна была их слава в период Столетней войны: впоследствии бригандами стали именовать вооруженных грабителей на большой дороге.
Описывая деятельность бригандов-дворян, Фруассар применяет к ним те же выражения и эпитеты, что и к самым идеальным рыцарям. Правда, хронист отнюдь не скрывает того, какие бедствия принесли Франции так называемые «большие компании» (банды наемников), и прямо говорит, что это было зло[253]. Но в то же время, когда его герои-рыцари начинают фактически заниматься тем же, то они нисколько не осуждаются.
У Фруассара мы находим классические образцы дворян-бригандов. Таковы Эсташ д'Обершикур, Арно де Серволь (из знатного рода Талейран-Перигор), Пердюка д'Альбрэ, Арно Аманье д'Альбрэ — зять королевы Франции, Эмериго Марсель, вышеупомянутый де Молеон. Богатый материал, столь старательно собранный Фруассаром об этих «героях», послужил затем, как уже было сказано, одним из основных источников для книги французского историка Дюлора. В ней выносится строгий приговор героям Фруассара. Сам же Фруассар не только с интересом и удовольствием описывает их «мужественные деяния», но и подчеркивает удивительную благосклонность к наиболее «знаменитым» из этих храбрецов представителей господствующего класса, в частности самих королей и знатных дам. Например, рыцарь Эсташ д'Обершикур удостоился любви и руки красавицы Изабеллы Юлихской, племянницы английской королевы. Эта дама, как говорит Фруассар, «полюбила монсеньора Эсташа за его доблесть и храбрые подвиги, о которых слышала ежедневно»[254]. «Подвиги» же эти заключались в следующем: он «распоряжался как полный хозяин в Шампани» и «нажил там огромное состояние благодаря выкупам и перепродаже городов и замков, а также и тем, что (отдельные местности) страны и дома откупались от поджогов (со стороны людей д'Обершикура), и еще благодаря пропускам, которые он выдавал, ибо никто, будь то купец или кто другой, не мог ни ездить в ту или иную сторону, ни выходить из добрых городов, разве что с опасностью для себя»[255]. Пердюка д'Альбрэ пользовался расположением принца Уэльского[256]: он лишь «изредка», как говорит Фруассар, переходил на сторону французского короля, а в общем верно служил английскому в течение более чем 30 лет[257]. Пердюка д'Альбрэ отличился при подавлении восстания Уота Тайлера. Он находился в это время в Лондоне вместе с большим отрядом бригандов. Когда Уот Тайлер был предательски убит и толпа восставших ринулась против королевских слуг, подоспели 7–8 тысяч бригандов на помощь королю[258]. В следующей году Пердюка (получил от английского короля баронию Шомон в Гаскони[259]. Арно де Серволь (по прозвищу «Протопоп»), повергавший в трепет своими разбоями даже самого папу за стенами Авиньона (1357 г.)[260], стал другом герцога Бургундского Филиппа Смелого и крестным отцом его сына и так возвысился, что ему неоднократно поручалось командование большими отрядами от имени короля[261].
261
См. любопытнейшие сведения о нем в кн.: