Автор «Нормандской хроники», выступая в поддержку политики правящей династии, стремится, будучи сам нормандским дворянином, осветить положительные-стороны в позиции нормандского дворянства. Описывая военные действия против англичан в Нормандии в 1357 г., он говорит, что здесь «в это время, а также и впредь» храбро стояли за короля из династии Валуа как «за своего законного сеньора»[281]. Он останавливается, в частности, на борьбе в районе Кана, где англичанам оказали мощное сопротивление «рыцари, состоявшие тогда на службе у регента, и другие, которые не были на жалованье, и очень мужественно сражались в то время те, кто был из этой страны»[282].
Верные служители королевской власти, официальные историографы всячески восхваляют или оправдывают политику короля. Фруассар тоже нередко хвалил французских королей, но за чисто рыцарские, с его точки зрения, качества, а вовсе не за их достоинства как правителей страны: последнее Фруассара интересовало меньше всего. Д'Оржемон и другие хронисты данной группы, напротив, стремятся прежде всего показать мудрость, справедливость того или иного короля в его борьбе за установление порядка в стране. Для достижения этой цели они считают очень важным, чтобы король лично объезжал свои владения и в особенности окраины королевства. Например, в «Больших хрониках» рассказывается, как Филипп IV Красивый в течение всей зимы 1303 г. объезжал область Тулузы и Альбижуа, где и «мелкий люд», и дворяне «были смущены советами злых людей»[283]. В результате поездки король «привлек к себе сердца всех», и ему была обещана эд для борьбы «против всех врагов королевства», в частности против фламандцев[284]. Историограф Карла VI уделяет много внимания посещению Карлом VI Аквитании (1389 г.) в ответ на многочисленные жалобы со стороны населения. Король, говорит хронист, «был возмущен грубостью, насилиями и вымогательствами королевских чиновников и местных городских властей»; он сурово наказал этих людей, а «незаконно обиженным оказал помощь»; множество судебных дел он лично разобрал с помощью местных сеньоров; всех провинившихся чиновников отрешил от должности[285] и т. д.
В произведениях официальной историографии чувствуется стремление не только восхвалять деятельность королей, но и как-то объяснять, оправдывать их поступки. В этом смысле поразителен отрывок из «Больших хроник», посвященный падению Кале. Мужественные защитники города переживали тяжелейшую блокаду (сентябрь 1346 г. — август 1347 г.), но не желали сдаваться английскому королю, пока сохранялась надежда на помочь Филиппа VI. А тот явился с огромной армией под стены города, рассчитывая чисто «по-рыцарски» договориться с английским королем о «месте и времени сражения». Не договорившись, он, не сделав ни одной попытки пробиться к городу, отступил со всей армией, несмотря на мольбы жителей Кале, доведенных до последней степени отчаяния. В «Больших хрониках» это событие освещается явно тенденциозно. Там сказано, правда, что король отправился на выручку Кале слишком поздно, но далее говорится, что укрепленный лагерь англичан был неприступен и подойти к городу было невозможно как с суши, так и с моря (где стоял английский флот). И тут же упор делается на то, как помогал Филипп VI жителям Кале, которым после капитуляции пришлось покинуть город: король, в частности, «издал ордонанс о том, чтобы все вакантные должности были переданы гражданам Кале, ибо они честно служили ему»[286].
Король у этих хронистов вообще нигде не несет ответственности за свои поступки. Он как монарх не может совершать, согласно их представлению, дурных или неправильных действий. Как последовательные идеологи монархии, хронисты проводят в своих произведениях определенный принцип: отвечает за все не король, а лишь королевские советники. Например, ответственность за тяжесть налогов при Филиппе IV Красивом, вызывавших всеобщее недовольство, целиком взваливается на Ангеррана де Мариньи, главного советника короля по всем государственным вопросам[287]. В «Больших хрониках» даже приводится полностью 41 статья обвинительного акта против Ангеррана де Мариньи, осужденного на смертную казнь при следующем короле — Людовике X. Любопытна первая статья, гласящая, что «король Филипп при жизни своей говорил, что Ангерран вводил в обман и его и все его королевство и много раз находили его плачущим из-за этого в своих покоях»[288].
288
Gr. Chr., р. 213. В действительности же Ангерран де Мариньи пал жертвой распрей придворных клик.