Французскому рыцарству прямо бросается в лицо обвинение в позорном бегстве и при Куртрэ, и при Креси, и при Пуатье. Как сказано в «Больших хрониках», при Куртрэ многие французские рыцари, видя, как фламандцы успешно стали их избивать, «предались бегству, безобразному и позорному»[345]; при Креси рыцари, «видя, что король в опасности, покинули его и бежали»[346]; при Пуатье они также бежали «подло и постыдно»[347].
У этих хронистов мы видим и иные, чем у Фруассара, рыцарские идеалы. Ни один из излюбленных героев Фруассара не удостоился похвалы. В противоположность Фруассару на первый план выдвигается фигура Бертрана Дюгеклена. «Это был в высшей степени добрый рыцарь, и много добра сделал он королевству — больше, чем любой другой рыцарь, живший в то время»[348], — говорит о нем д'Оржемон. Смерть Дюгеклена (1380 г.), по мнению д'Оржемона, «была великой потерей для короля и королевства Франции»[349]. Автор «Нормандской хроники», посвященной в основном военной истории изучаемого периода, очень подробно останавливается на всех походах и сражениях, в которых участвовал Дюгеклен. Образ Дюгеклена безусловно должен был привлекать взоры тех писателей и историков XIV в., которые стояли за наиболее последовательную и интенсивную борьбу в деле освобождения Франции от англичан.
Итак, во взглядах представителей дворянской историографии обнаруживается определенное различие. С одной стороны (у Фруассара) — старые представления периода феодальной раздробленности, носителем которых была в основном крупная феодальная знать, все еще находившаяся «в состоянии непрерывного мятежа»[350] против королевской власти. С другой стороны — формирующиеся новые представления (Пьер д'Оржемон, историограф Карла VI и автор «Нормандской хроники») — представления эпохи складывания централизованного государства, когда подавляющая часть феодалов боролась за укрепление королевской власти. У этих хронистов уже чувствуется, хотя еще и недостаточно ясно, наличие национального сознании, отношение к Франции как отечеству. То было время, когда шла борьба между силами централизации и децентрализации, и первые еще не могли одержать окончательной победы над вторыми.
Глава II.
Хронисты — идеологи городской верхушки
1. Место городской буржуазии в обществе
Сохранившиеся документы XIV в., в частности ордонансы королей, дают представление о многообразии торговых связей французских городов и о высоком качестве изготовляемых французскими ремесленниками изделий. Тексты привилегий, дарованных королями городам, свидетельствуют о большом количестве рынков и ярмарок, разбросанных по всей стране. Самым крупным городом во Франции, и в то же время политическим центром королевства, был Париж. В Париже насчитывалось к этому времени более 300 различных корпораций ремесленников и торговцев. На рынках Парижа можно было видеть товары, привезенные сюда из самых различных районов Франции: вина из Бургундии, рыбу из Нормандии, мед из Монпелье и т. д., а рядом с ними — различные иноземные товары. Современник, оставивший нам восторженное описание Парижа[351] говорит о большом количестве ремесленных мастерских в городе (не найти, по его словам, в Париже двух домов подряд, где бы не было мастерской ремесленника!), о тонкости работы, которой отличались изделия парижских ремесленников, об изобилии самых замечательных товаров, как местных, так и привозных.
351