Но на всем протяжении этого периода короли в изобилии раздавали «грамоты об облагораживании» и даровали освобождение от уплаты за приобретение фьефов. Такой привилегией пользовались иногда целые города, чаще же — определенная группа лиц того или другого города, в поддержке которого нуждался король. От уплаты полностью были освобождены жители Парижа («с давних пор», как значится в одном из ордонансов)[360], Монпелье, Кондома и некоторых других городов. Ряд городов получили освобождение с ограничениями. Причем обычно приводилась формула, вроде следующей: жители данного города «многократно зарекомендовали себя доброю, достойною похвалы и верною нам службою».
Приобретенные горожанами владения бывали иной раз очень значительными. В работах Анри Сэ[361] и Блока[362] приведен ряд таких примеров с упоминанием фамилий богатейших представителей городов. Много земель в окрестностях Парижа имел вождь парижского восстания 1356–1358 гг. Этьен Марсель[363].
«Облагораживание» являлось, с одной стороны, определенной финансовой мерой, с другой — средством, с, помощью которого король создавал вокруг себя круг нужных ему людей. «Грамоты об облагораживании» выдавались, как правило, за деньги. Известно, например, что в 1302 г., после поражения Филиппа IV при Куртрэ, королевские посланцы разъезжали по Франции и усердно предлагали эти грамоты горожанам вместе со «свободою» сервам.
В тот же период появляется много так называемых chevaliers des lois, т. е. «облагороженных» легистов. j Таковыми были при Филиппе IV Красивом наиболее выедающиеся из легистов — Пьер Флотт и Гильом Ногарэ. При последующих королях «облагораживаются» многие крупные королевские чиновники в Париже. При Карле V — мэры, эшевены и советники в городах Пуатье и Ларошели. Вообще при Карле V «облагораживания» особенно часты. Именно при нем, как утверждает Будэ[364], были возведены в дворянское достоинство почти все наиболее крупные торговцы, откупщики и менялы. То были нужные королевскому правительству лица. Такова же причина того явления, что большая часть богатых парижан получила «грамоты об облагораживании» еще в первой половине XIV в.[365] С Парижем королям приходилось особенно считаться, город этот был среди других на особом положении, как о том заявляет в одном послании Карл V: «Наш королевский город Париж — это глава всей нашей сеньории, из-за чего он по праву блистает среди всех прочих…»[366]
Королевская власть еще не была достаточно сильна, чтобы везде и всегда с успехом проводить сбою налоговую политику. Она оказывалась вынуждена, например, разрешать целому ряду городов оставлять себе определенную часть взимаемой с населения суммы налогов. Некоторые города, в частности Юга Франции, освобождались совсем от уплаты налогов, как и некоторые области Французского королевства: Прованс, Дофинэ, Фландрия, Бретань, Бургундия[367]. Зато в достаточной степени финансовый гнет испытывали города Северной и Центральной Франции. Из-за налоговой политики королей и из-за стремления городской верхушки удержать за собой привилегии между городами и королевской властью в XIV в. возникали резкие конфликты.
Особую ненависть вызывал введенный еще в 1292 г. налог на все торговые сделки (в народе его называли «шальтот», т. е. «незаконно взимаемый», «злой» налог). В 1343 г. вводится знаменитая габель (налог на соль), основанный на монопольном праве королевской власти торговать этим продуктом первой необходимости.
Существенно отражалась на экономической жизни страны порча монеты. Впервые этот способ пополнений королевской казны применил Филипп IV Красивый. Требование «хорошей монеты времени Людовика Святого» стало обычным требованием Генеральных штатов при предоставлении королю субсидий. То здесь, то там вспыхивали волнения в народе из-за неустойчивости денег. Особенно отмечают хроники самую первую вспышку недовольства — мятеж в Париже в 1306 г., при кратковременном возвращении короля к «хорошей монете», когда «восстали многие из мелкого люда» против богатых горожан, потребовавших внесения арендной платы полноценной монетой. Часто бывало, что полноценную монету требовали при выполнении долговых обязательств, а главное — при уплате налогов.
367
Histoire de Fiance. Еd. Ern. Lavisse, t. IV, pt. 1, p. 214–215. Герцогство Бургундия оставалось независимым вплоть до 1477 г.