Сила и тактика фландрской пехоты противопоставляются у хронистов безрассудству и спеси французских рыцарей. И это несмотря на то, что хронисты, как будет показано ниже, всегда отрицательно относились к фламандцам как к бунтовщикам. Хронисты, выражающие интересы городской верхушки, не без удовлетворения отмечают успехи городского ополчения перед рыцарством, как свидетельство того, что военное дело фактически уже не является монополией дворянства. По словам Жоффруа[466], французские рыцари, преисполненные обычной гордыни и презрения к людям иного положения и звания, не пожелали слушать мудрых советов легиста Пьера Флотта, «того, кто был действительно умен». Пьер Флотт предлагал не мешать французской пехоте самостоятельно продолжать удачно начатое наступление. А граф д'Артуа в ответ обвинил его в трусости и чуть ли не в измене. Как утверждает Жоффруа, французские дворяне боялись только одного: как бы не досталась честь и слава одержанной победы «простым людям». Он вкладывает в уста знати следующие слова:
То же самое, но только гораздо лаконичнее, излагается и автором «Фландрской хроники»[468]. Далее Жоффруа показывает, как французские рыцари безрассудно бросились вперед и стали давить французскую же пехоту[469] только потому, что не желали разделить с нею честь победы.
Французские рыцари
И далее:
Жоффруа всячески осуждает французских рыцарей: он говорит, что они вследствие «собственного безрассудства» завязли в болотах[474], которых было много вокруг Куртрэ, что сражение было проиграно из-за их «гордыни» и «чрезмерной спеси» и т. д.[475]
В этих высказываниях Жоффруа о рыцарском ополчении видна нарастающая враждебность представителей городской верхушки к дворянству, враждебность, связанная с ростом мощи городов, уже осознающих свою силу. И новые методы ведения войны в немалой степени выкристаллизовывались в борьбе и военных столкновениях между горожанами и дворянством внутри самой Франции. Такова, например, оборона городов Сент-Омера, Эра и Кале против феодалов-лигеров[476] в период феодальной реакции 1314–1318 гг. Автор «Фландрской хроники» говорит, что лигеры в течение почти трех лет безуспешно пытались овладеть этими городами[477].
Еще более яркие образцы дает период Столетней войны. Например, в хронике буржуа из Валансьенна[478] есть описание битвы, где хронист подчеркивает тот факт, что рыцари умели хорошо сражаться лишь в открытом поле, превращая фактически все сражение в целую серию отдельных поединков; при отсутствии же этих условий рыцари оказывались бессильными. Речь идет о битве жителей Льежа с сеньорами, помогавшими льежскому епископу в борьбе с его подданными (1346 г.). Хотя епископство Льежское находилось на территории Священной Римской империи, однако епископу помогали рыцари из Франции, доказавшие лишний раз отсталость своих военных приемов. Льежцы (с ними были также и жители других городов, находившихся под властью епископа Льежского) вышли из города и укрепились поблизости от него, окружив себя большим рвом и оставив лишь один проход для сообщения с окружающим миром. Рыцарям, несмотря на их многочисленность, оказалось не под силу взять такое укрепление. Они бросились к проходу, но льежцы расступились, впустили рыцарей внутрь, а затем окружили их и перебили топорами и молотками, «без всякой жалости и не беря никаких выкупов».
Дальнейшие события в истории Франции заставят историков того времени высказаться более резко — и прямо заявить о необходимости коренных военных реформ.