Три хрониста из французских городов повествуют о событиях, предшествовавших углублению противоречий между королевской властью и городами. В тот период основное противоречие между королевской властью и городами заключалось в том, что города нужны были королю не только как союзник в борьбе с феодальной знатью, но и как источник для королевской казны. С этим же была связана и порча монеты. Для городов такие способы пополнения королевской казны являлись постоянным источником недовольства, которое во второй половине XIV в. вылилось в восстания.
Характерно, что рост налогового бремени нашел отражение даже в творчестве известных тогдашних поэтов. Один из них — Жиль ли Мюизис, происходивший из богатой семьи города Турне. В 1297–1301 гг. он жил в Париже, впоследствии принял духовный сан и был аббатом монастыря Сен-Мартен в родном городе. Он вспоминает, как прежде король, герцог и прочие крупные [феодалы «скромно» и «благоразумно» управляли своими владениями:
Королю поэт дает совет, чтобы он не требовал от подданных бесконечных налогов и заботился о том, чтобы «хорошая монета ходила во всех областях королевства»[513]. К этому наболевшему вопросу о монетной реформе поэт возвращается неоднократно. Рассуждая о том, каким должен быть король, чтобы все шло хорошо, Жиль ли Мюизис считает, в частности, что
Поэт вспоминает доброе старое время, когда
Теперь же — притеснениям нет конца, и все вокруг
Другой поэт — Гильом де Машо, каноник Реймсского собора. Человек скромного происхождения, он получил хорошее по тому времени образование и в молодости сопровождал по разным странам короля Яна Богемского в качестве его капеллана. Он тоже не смог пройди мимо налоговой проблемы:
А в самом крупном произведений — «Поэме о действительно случившемся» — он пишет:
Налоговый гнет и порча монеты — два зла, которые города никак не могут королевской власти простить. Это единственная сторона королевской политики, которая подвергается нападкам хронистов. Автор «Парижской хроники» не раз говорит о разнообразных формах налогов[519] и отмечает малейшие колебания в покупательной способности денег[520]. Останавливается он, конечно, и на том, какие осложнения возникали в хозяйственной жизни страны из-за бесконечных изменений покупательной способности денег, как тяжело приходилось купцам, содержателям таверн, нанимателям поденных рабочих и другим лицам[521]. Отсюда и повышенный интерес этого хрониста к такому событию, как волнения в Париже в 1306 г. в связи с выпуском новой монеты. В «Парижской хронике» дается описание этого события со всеми подробностями, вплоть до указания имен 28 повешенных (из числа восставших)[522]. Автор «Парижской хроники» останавливается на том, какие денежные средства получал король (Филипп VI Валуа): он говорит, что, помимо известных еще до Филиппа VI поборов с населения, обложили налогами нотариусов и прокуроров, «чего никогда не бывало», и всех англичан, проживающих в королевстве. А сколько, продолжает хронист, еще получал король в виде займов от богатых людей королевства (причем эти деньги по большей части не возвращались) и от ростовщиков[523]. И за этими перечислениями следует мысль, обычная для хронистов, подвергающих критике королевскую налоговую политику: король получал большие деньги, но они «всегда обращались во вред»[524]. Иначе говоря, от этих денег было мало толку, так как большая часть их шла в: карманы чиновников и приближенных короля.
518
Ibid., р. LX; «одна сороковая» и т. д. означают различные налоги с движимости, с доходов, налоги на вино и прочие напитки.