Выбрать главу

Важным моментом, характеризующим позицию автора «Хроники первых четырех Валуа» как представителя идеологии городской верхушки, является его сочувствие деятельности Генеральных штатов и политике Этьена Марселя и его сторонников. «Хорошие были у них начинания, но имели они плохой конец», — заявляет хронист. И, приступая к изложению событий этих лет, он указывает прежде всего на те постановления Генеральных штатов, которые были, по его мнению, несомненно полезными для королевства: постановление о выпуске «хорошей монеты», о помощи, которую имели в виду оказать три сословия дофину-регенту для ведения войны с англичанами, наконец — требование Генеральных штатов, чтобы королевские чиновники представили отчет о растраченных правительством огромных денежных суммах.

Хронист подчеркивает, что Этьен Марсель был главным лицом в этих действиях Генеральных штатов[599]. В руках трех сословий, говорит далее хронист о положении дел в 1357 г., «было управление добрыми городами и народом»[600]. По-видимому, хронист сочувствовал Этьену Марселю и во время восстания, в феврале 1358 г., ибо он указывает на то, что этой вспышке недовольства предшествовали угрозы маршала Клермонского (один из убитых восставшими приближенных дофина) по адресу «наиболее именитых и богатых граждан Парижа»[601]. О другом приближенном дофина, который был, как и маршал Клермонский, убит на глазах дофина в его дворце, хронист говорит, что этот человек «много раз на королевском совете выступал против Генеральных штатов»[602]. Делая упор на такого рода факты, хронист как бы оправдывает Этьена Марселя и его сторонников, руководивших восстанием. Однако положительное отношение хрониста к движению Этьена Марселя не остается неизменным. Хронист явно осуждает Этьена Марселя за последовавший вскоре после восстания открытый разрыв с дофином как с представителем законной власти в стране, и за связи с англичанами, установившиеся одновременно с этим, ибо в глазах хрониста последние были истинными врагами французского короля. Это подтверждается, во-первых, словами хрониста о том, что парижане взяли на жалованье «настоящих врагов своего законного сеньора короля Франции — англичан»[603]. Во-вторых, это подтверждается его отношением к гибели Этьена Марселя. Хронист так начинает своё повествование о выступлении противников Этьена Марселя: «По воле господа нашего Иисуса Христа и по прямому божескому внушению некоторые добрые почтенные граждане и именитые буржуа Парижа почувствовали раскаяние и обратились к своему законному сеньору — монсеньору регенту королевства Франции…»[604].

Рассмотрение вопроса об отношении автора «Хроники первых четырех Валуа» к местной дворянской знати приводит к выводам совсем отличным от сделанных выше при рассмотрении взглядов хронистов, которые были отнесены к тому же течению в историографии XIV в., что и автор «Хроники первых четырех Валуа» (правда, последнего мы отнесли к этому течению лишь с оговорками). Мы имеем здесь в виду положительное отношение автора «Хроники первых четырех Валуа» к сепаратизму части нормандского дворянства, возглавляемой графом д'Аркуром и Карлом Наваррским. В связи с этим хроника сообщает такие факты, какие в других хрониках XIV в. не встречаются.

Хронист рассказывает[605], как в 1356 г.[606] дофин Карл, прибыв в Нормандию в качестве наместника короля, призвал к себе знатных дворян, чтобы они принесли ему присягу. Жоффруа д'Аркур, испросив предварительно у дофина грамоту, гарантирующую ему безопасный проезд туда и обратно, явился в Руан к дофину, держа над головой хартию, где были зафиксированы права и привилегии дворянства и городов Нормандии. И Жоффруа д'Аркур, по словам хрониста, заявил дофину следующее: «Естественный сеньор мой, вот хартия (пожалованная.) нормандцам (la Chartre des Normans). Я готов принести вам присягу в той форме, как указано здесь, если вам угодно соблюдать то, что в ней содержится, и поклясться в этом». После этих слов советники дофина хотели взять хартию, чтобы ее просмотреть. Но д'Аркур не дал ее, а сказал, что обещал немедленно вернуть эту хартию в кафедральный собор Руана, но что дофин может получить копию, если пожелает. Граф так и ушел, не принеся в тот день присяги. Если принять во внимание положение дел в Нормандии (прежде всего налоговую политику королевского правительства), учесть поведение в связи с этим нормандской знати и то, как ей удавалось в борьбе с центральной властью использовать налоговый вопрос, чтобы втянуть в эту борьбу города, то станет понятным такая позиция хрониста-руанца. Хронист даже старается подчеркнуть, что графы д'Аркуры и их сторонники пользовались немалой симпатией у населения Нормандии. Вот что говорит хронист о последовавшей вскоре после упомянутого события расправе в Руане (1356 г.)[607], учиненной Иоанном II над племянником Жоффруа д'Аркура и еще несколькими сеньорами: «Очень был порицаем король Иоанн из-за казни означенных сеньоров и заслужил недоброе отношение к себе со стороны знатных людей и народа, и особенно в Нормандии»[608]. Эти слова проникнуты явным сочувствием хрониста к этим по сути дела изменникам[609], казненным в Руане. И далее: в «Хронике первых четырех Валуа» нигде нет ни одного плохого слова по адресу Жоффруа д'Аркура, Карла Наваррского и его брата и ярого сторонника — Филиппа Наваррского. Все они для автора этой хроники везде и всегда только «добрые рыцари».

вернуться

599

Ibid., р. 60.

вернуться

600

Ibid., р. 62.

вернуться

601

Ibid., р. 68.

вернуться

602

Chr. des Valois, р. 68.

вернуться

603

Ibid., р. 80.

вернуться

604

Ibid., р. 83.

вернуться

605

Ibid., р. 34.

вернуться

606

До сражения при Пуатье.

вернуться

607

См. гл. I данной книги.

вернуться

608

Chr. des Valois, р. 37.

вернуться

609

Глава I данной книги.