Во французской литературе Пеги останется как поэт католицизма и французского национализма. Религиозностью и национализмом проникнуты его главные художественные произведения: диалог «Le mystere de la charite de Jeanne d'Arc» («Мистерия Жанны д'Арк», 1913) и книги стихов «Eve» («Ева») и «Tapisserie de Notre Dame» («Ковер богородицы», 1913). Стиль Пеги не имеет ничего общего с эстетством символистов. Синтаксис его прост и временами даже грубоват. Самое характерное для стихов и даже для художественной прозы — патетическая интонация при самой обычной, обиходной лексике, непрерывное нарастание напряженного лирического волнения, выражающееся в постоянных повторениях одних и тех же фраз, целых стихотворных строк, возвращении к ним, интонационном подчеркивании наиболее важного и существенного. Все это сближает стиль Пеги со стилем средневековых молитв-литаний, однако здесь нет ни малейших элементов сознательного стилизаторства: форма литании порождена в данном случае адэкватным содержанием лирических эмоций, волновавших поэта.
ЖЮЛЬ РОМЕН (настоящее имя — Луи Фаригуль, род. в 1885 г.). В 1906 г. группа молодых поэтов (Ж. Дюамель, Ш. Вильдрак, Ж. Шеневьер, Жув, Р. Арное и др.) образовала литературное объединение «Аббатство», поставив себе задачей вернуть поэзии социальное содержание и «человечность» (в противоположность асоциальному и антигуманистическому символизму). Вскоре к этой группе примкнул Жюль Ромен, фактически ставший ее вождем.
Поэзию «Аббатства» часто называют унанимистской, но унанимизм (единодушие) полностью развернулся лишь в творчестве Жюля Ромена, где он является и определенным мировоззрением и законченной поэтикой. Мировоззрение унанимизма рассматривает задачу художника как изобретение «единодушной» жизни существ и вещей, которое возможно, если интуитивно постичь «душу» человека, «духовную жизнь» предметов и явлений природы, если обнаружить некую мистическую связь между ними. Связь эта и есть общая «душа» того или иного случайно образовавшегося или постоянного коллектива, сборища, группы. Показ зарождения и становления коллективной души составляет содержание большинства поэтических произведений Ромена, романов его, новелл и пьес. У Ромена (и других унанимистов) культивировалась особая поэтическая форма, естественно вытекавшая из их художественно-философских принципов.
«Поэзия, — говорит Ромен, — должна быть непосредственной, то есть являться прямым выражением» без всяких одеяний и прикрас, всей той действительности, которую постигает наша душа». В поэзии унанимизма (и прежде всего в поэтической практике Ромена) нет места символам, аллегориям, эстетскому любованию «вещностью» мира. Вместо классических размеров и рифмованного свободного стиха символистов, возникает свободный текучий ритм, иногда опирающийся на аллитерации и, по формулировке Ромена в одной из его статей по теории стиха, на «более новые, свежие и приспособленные к данной метрике звуковые взаимодействия». Унанимистская поэтическая теория изложена в «Маленьком трактате о стихосложении» (1923), который был написан Роменом совместно с Жоржем Шеневьером.
Поэтическая практика Ромена, целиком соответствующая его теории и его тенденциям «мистического коллективизма», отражена в ряде сборников стихов, важнейшие из которых: «Vie unanime» («Единодушная жизнь», 1908), «Premier livre de prieres» («Первая книга молитв», «Odes et prieres» («Оды и молитвы»,» 1913), «Europe» («Европа», 1919). Кроме стихов он писал романы и новеллы: «La mort de quelqu'un» («Чья-то смерть», 1911), «Le vin blanc de la Villette» («Белое вино Ла-Виллет», 1915–1921), «Les copains» («Приятели», 1913), «Donogoo-Tonka» («Доногоо-Тонка», 1920), «Lucienne» («Люсьенна», 1922), «Dieu tles corps» («Бог плоти», 1928), «Quand le navire…» («Когда корабль…», 1903) и др., драмы: «Gromedeyre le Vieil» («Кромдейр старый», 1911), «Monsieur le Trouliadec» («Г-н Ле-Труадек», 1920), «Dictateur» («Диктатор», 1920) и др. В настоящее время вышли десять томов романа-эпопеи «Люди доброй воли» («Les hommes de bonne volonte»). Вначале творчество Ромена было довольно резко заострено против капитализма, затем он эволюционировал вправо, уходя в довольно откровенную мистику, уже без «коллективизма». Но в последнее время Ромен включается в антивоенный и антифашистский фронт: он сотрудничает в «Commune», последние тома «Людей доброй воли» получают высокую оценку в коммунистической прессе, под воззванием против итальянской агрессии в Абиссинии стоит его подпись. На русский язык переведены почти все прозаические и драматические произведения Ромена («Academia», 1925–1930; «Время», 1933).