Votre très humble et très obéissant serviteur
St Hillaire.
A Rome le 18e avril 1714.
OeStA/HHStA. Italien-Spanischer Rat Neapel Collectanea. 39 (ait 60).
Fol. 239-242
Перевод:
1714, 18 апреля, Рим.
Его превосходительству господину графу Дауну.
Ваше превосходительство,
я совершил над собой тягчайшее насилие, прежде чем принять то решение, что я принял, но для честного человека естественно избегать тирании. После того как с таким усердием и склонностью справился с делом, что было мне поручено, я навсегда расстался со своим отечеством и принес в жертву свое имущество, своих друзей и своих родственников. И через обман самого низкого и коварного из всех людей, в то самое время, когда более всего в том нуждался, я оказался лишен вознаграждения, соответствующего услугам, которые я имел честь оказать августейшему императорскому австрийскому дому. Я всегда отдавал должное Вашему превосходительству и никогда не думал, что притеснения, чинимые мне, исходили из непосредственных Ваших приказов. В различных обстоятельствах я изведал, что Ваше превосходительство не может причинить мне ни блага, ни зла и что Вы поступали в моем отношении, если я могу позволить себе употребить такое выражение, так же, как Пилат поступил в отношении нашего Спасителя, умыв руки после возложенного на него несправедливого обвинения и передав Его книжникам и фарисеям, ибо так следует именовать герцога де Уседа и его присных. Я возлагаю свою надежду на небесное правосудие, которое уведомит августейшего, справедливейшего и милостивейшего императора о несправедливости сего злого человека, спесивости которого приносятся тысячи невинных жертв.
По прибытии в этот город я имел честь написать письмо Его превосходительству графу Галласу, объявив ему что готов дать показания там, где Его величество император прикажет, при условии, что я предстану перед беспристрастным императорским судьей, дабы Его величество узрел мою правоту и лживость моего хулителя. Я останусь здесь достаточное время, до тех пор пока не получу ответ, прежде чем принять какое-либо решение.
Я узнал от некоего лица, прибывшего из Неаполя, что Ваше превосходительство приказало арестовать крестьянина, который приносил мне в тюрьму вино, за то, что тот стирал мое белье. Я имею честь представить Вашему превосходительству, что этот человек не имеет никакого отношения к моему побегу, ибо я передал ему свое белье лишь для того, чтобы заложить его в ломбарде. Я воспользовался этим предлогом, дабы не вызвать у него подозрений касательно моих намерений, и чтобы ввести его еще больше в заблуждение, велел ему в святую субботу принести мне бочку вина, которую я должен был вынести из тюрьмы в один из дней на пасхальной неделе в честь заключения мирного договора.
Если Ваше превосходительство желает знать способ, которым я бежал, он найдет далее краткое изложение. В течение трех с лишком месяцев я каждый день поднимался на одну из башен замка в сопровождении часового, бывшего в моей комнате. В день, когда я принял решение бежать, я поднялся туда в половине второго часа пополуночи и пока прогуливался, попросил солдата, ходившего за мной, принести мою табакерку, забытую в комнате, что он и исполнил. Он спускался по одной из лестниц, я же пошел по другой, которая привела на замковую площадь, и я вышел таким образом через Ваш собственный дворец. Я тотчас купил шпагу и после этого отправился на остров Прочида забрать свое белье. Крестьянин, у которого я нанял носилки, указал мне путь, чтобы найти того, кому я доверил белье. После этого он добрался со мной до Поццуоли, и, дабы скрыть видимость побега, я уверил его, будто гонюсь за слугой, укравшим у меня 108 пистолей; будто отправил одного человека почтовой каретой в Монфридони, другого почтовой каретой в Капую, дабы арестовать беглеца; будто сам я двинулся по этой дороге на случай, если он решил бежать морским путем; будто я хочу попасть на острова Прочида и Искья просить губернаторов арестовать его, буде он появиться там. В последнем из этих городов я смог увидеться с губернатором и сказал ему то же самое. Он был настолько любезен, что поддался на обман. Я попросил его дать мне фелуку добраться до Гаэты и Террачины, чтобы отрезать тому путь, если его случайно упустили в Лапоне [?], что и было исполнено. Таким образом я добрался в полдень до Террачины; кажется. Господь по своей великой милости покровительствовал моему побегу, ибо как только я вышел в море, как подул сильный восточный ветер, какого я только мог желать. Матросы с фелуки поздравляли меня с этой удачей, приписывая ее чудесному вмешательству Господа, пожелавшему, чтобы я настиг своего слугу, а значит, и вернул деньги. Я забыл упомянуть Вашему превосходительству: дабы не плыть в Гаэту, я убедил матросов, ссылаясь на попутный ветер, плыть прежде в Террачину, а после в Гаэту, и сказал им, что оставлю указания губернатору того города арестовать моего слугу, а после исполнения этого дела мы остановимся в Гаэте, а затем в Неаполе. Каково же было их удивление, когда я приказал им возвращаться на Искью и поблагодарить от моего имени губернатора за любезность предоставить мне прибежище на своей земле. Вот, милостивый государь, тот образ действий, что я избрал. Надеюсь, что эта реляция позабавит Ваше превосходительство и Вы увидите, по крайней мере, на что я способен. Надеюсь, что Вы отошлете того молодого человека, которого я оставил вместо себя, в его отечество, или ко мне, чтобы я сам это исполнил. Относительно же моего туалета, я уверен, что Ваше правдолюбие повелит Вашему превосходительству выслать его мне, дабы я не мог сказать, будто заступил на службу справедливейшего из государей мира в одной сорочке. Я уповаю, милостивый государь, на эту милость со стороны Вашего превосходительства и прошу верить, что пребуду всю свою жизнь, милостивый государь,