Елена увидела этот блеск и задрожала.
Но это продолжалось всего мгновение, потому что проводник тотчас поставил ее на ноги.
— Облокотитесь на меня.
Она приняла руку, не подавая вида, что заметила короткую вспышку, происшедшую в нем.
— Где мы переночуем сегодня? — спросила она.
— В Бене.
— Кажется, синие оставили там отряд?
— Да, но мы обогнем местечко и остановимся в доме одного товарища по правому делу.
— Что вы называете правым делом? — спросила Елена, не желавшая выдавать, что она подслушала разговор с Жаном Котеро.
— Правое дело — дело короля, ради которого погибли ваши друзья — вандейцы…
— И шуаны одни решают эту задачу?
Шарль улыбнулся.
— О! — возразил он. — Котеро не хочет никому подчиняться… Но в свое время явятся более опытные вожди…
В этом ответе Елена угадала тайную, глубокую ненависть к шуанам.
— О! Нет, — продолжал он: — Эти животные недостойны стать во главе славных малых, готовых на любую опасность! Пока вопрос шел о небольших стычках, Котеро и его брат еще годились. Какой-то аббат Монтескье пользовался их услугами, чтобы подготовить почву, но в тот день, когда колокола загудят, призывая к восстанию, командовать будут другие…
Снова стал накрапывать дождь.
Проводник остановил лошадь.
— Усаживайтесь снова, — сказал он, — и хорошенько укутайтесь от холода. Меньше, чем через три часа мы будем греться у пылающего камина.
Она поместилась под навесом тележки, а молодой человек продолжал идти рядом, все время погоняя лошадь.
Они продолжали свой путь молча.
Вскоре наступила ночь. Наши путешественники двигались в полной темноте.
— Теперь нечего бояться синих, — наконец произнес он, — мы обогнули городок. Первая хижина по дороге Герша будет служить нам ночлегом.
Через пять минут они достигли какой-то развалюхи, стоявшей у самой дороги.
Шарль постучал в дверь.
Никто не отвечал.
Проводник подошел к окну и, повторив свой стук в ставни, прокричал по-совиному с таким неподражаемым искусством, что сам Жан Котеро позавидовал бы.
Ставни чуть-чуть отворились.
— Генюк, отвори! — прошептал Шарль.
— Отведи свою лошадь с телегой в пустошь за домом. Синие недалеко, — отвечал голос.
— Так они рыщут, несмотря на дождь и холод?
— Поворачивай живей!
Когда тележка остановилась, Генюк подошел к молодому человеку и, обнимая его, сказал:
— Теперь за кружкой сидра поговорим.
— Постой-ка, сначала, я помогу вылезти своей попутчице.
— А! Так ты не один? — спросил испуганный шуан.
— О! Ты можешь говорить при этой девушке, она принадлежит к правой стороне.
Елена вылезла из-под навеса тележки.
— Теперь, Генюк, подавай есть, пить и хорошего огонька это самое главное. А после посоветуемся, — сказал Шарль.
Крестьянин бросил в камин связку тонкого хвороста, который тотчас же вспыхнул, потом поставил на стол горшок сидра, большой круглый хлеб, кусок сала и толстый круг сыра.
— Постарайся есть при каминном огне, — сказал он, — не следует привлекать внимание синих.
— У тебя есть причина бояться их?
— Ого!
— Ты, верно, принял к себе беглого или раненого вандейца?
— Да, но я упрятал молодца в такое местечко, что синие, обыскав мой дом, не смогли ничего отыскать. Впрочем, не он меня беспокоит, а другой…
— Какой другой?
Генюк почесал за ухом.
— Синие говорят, что они избегали всю страну, отыскивая отъявленного разбойника. Вышел приказ изловить его и доставить с отрядом в Париж. Судя по данным полиции, он направился в наши края.
— Вероятно, это какая-нибудь значительная жертва, которую революционный трибунал хочет поймать, — заметила мадемуазель Валеран.
Крестьянин сжал губы.
— Пф! — произнес он. — Как послушаешь двух полицейских агентов, посланных Фукье Тинвиллем, так подумаешь, что это отъявленный негодяй, способный на все…
— Ба! — сказал Шарль. — Они обо всех поют одну сказку, когда хотят кого послать на гильотину!
— А к тому же, — прибавила Елена, — ведь ваш беглец не тот, которого ищут? Ему можно помочь бежать, достав какой-нибудь костюм.
— Но прежде следует допросить его, — заметил проводник.
Генюк засмеялся.
— Вы предлагаете две самые неисполнимые вещи! Пусть на него напялят какой угодно наряд, все-таки даже слепой узнает его. Что касается допроса, то тут также нечего толковать: он только и понимает, что по-французски.