— Синие подрядили меня на поставку двух телег муки для конвоя съестных припасов, отсылаемых в гарнизон Фужер. Так как они всегда забывают уплатить за муку, я решил вернуть свое добро и предупредил Кадуаля о проезде конвоя, и он встретит его со стороны Витре. Я дал ему знать, что лошадьми будут править два друга, которых я ему посылаю. Теперь Жорж ждет вас. В минуту нападения на конвой вы свернете в нужную сторону.
— Отлично, — воскликнул граф.
Вечером молодые люди, тщательно переодетые, поехали с конвоем.
Час спустя Ивон и Пьер вступили в войско Жоржа, состоявшее частью из вернувшихся эмигрантов, частью — из вандейцев.
Поход этот пока не ознаменовался никакими серьезными сражениями. Надо было ждать минуты всеобщего восстания, подготавливаемого Пюизе. Главнокомандующий понял необходимость овладеть городом в то время, как должен был вспыхнуть бунт, и отдал приказ окружить Ренн, чтобы вторгнуться туда при первом сигнале.
Время шло медленно для влюбленного Бералека. Прошло уже два месяца со времени его разлуки с мадемуазель Валеран. Как ей живется? Не грозит ли ей опасность?
Он сидел на краю рва, углубленный в мысли об Елене. Его мечтания были прерваны легким ударом по плечу и голосом, спрашивающим:
— Что с тобой, Ивон?
Бералек машинально ответил:
— Я думаю о ней.
Взрыв гомерического хохота заставил его обернуться. Кожоль заикался от смеха.
— Не предсказывал ли я! Вопрос и ответ… все точно!
Но, взглянув на друга повнимательней, граф перестал смеяться.
— Прости, Ивон, я неудачно пошутил, — сказал он.
Шевалье, тронутый раскаяньем Пьера, протянул ему руку и прошептал:
— Как давно я не видел ее…
— Да кто же мешает нанести ей визит?
— Как можно думать об этом! Город наполнен неприятелем, ворота бдительно охраняются…
— Если ворота заперты, проникни в город со стороны Вилены! Ты, вероятно, найдешь какую-нибудь лодку или просто доску и на ней пустишься по течению реки…
— Сегодня же вечером я буду в Ренне, — оживился Ивон.
— Кажется, мог бы сказать: «Мы будем».
— Ты тоже пойдешь, Пьер?
— Неужели ты воображаешь, что я отпущу тебя одного? Если мы решили делить все пополам, то…
Потом он поспешно прибавил:
— Все, кроме красоток…
— Хорошо, пойдем вместе вечером…
Получив согласие Кадуаля, который воспользовался этим случаем, чтобы узнать положение дел в городе, молодые люди вышли из лагеря вечером. Поднявшись вверх по Вилене, они добыли утлую лодочку. Усевшись в нее, они поплыли к городу.
Пристань Вилены охранялась двумя большими барками, стоявшими на якоре. Караул наблюдал за проходом, образованным расстоянием между ними, причем, оно было столь небольшим, что часовые могли переговариваться шепотом.
Ночь была темная, и холодный февральский ветер загнал солдат в шалаши. Только часовые бодрствовали.
— Пико, кажется, вода плеснула?
— Наверное, командир обходит дозор, — отозвался другой.
— Нет, это не он. Шум со стороны верховья, а не из-за города. И потом офицеры сегодня заняты более приятным делом.
— Что же они делают?
— Они сегодня приглашены на торжество к Жану Буэ, который празднует свое выздоровление.
— Это тот судья, которого хватил удар? Думали, что он останется идиотом и что…
Солдат умолк и прислушался.
— Ты прав, Пико, там лодка! Я слышал удар весел!
Все было тихо.
В эту минуту Ивон и Пьер, лежа в лодке и отдавшись течению, проплывали узкий проход между барками.
Они были в Ренне.
Отплыв на некоторое расстояние от часовых, Кожоль взял в руки весла и сказал:
— Держу пари, мы не одни. За нами еще одна лодка.
— Бог с ней! Пускай занимаются своими делами, а мы подумаем о наших, — сказал Ивон в то время, как лодка причалила к берегу.
Молодые люди соскочили на берег и стали привязывать лодку.
— Те, что плыли за нами, причалили несколько повыше. Тише, послушаем, осторожность еще никому не повредила.
Действительно, друзья услышали шум неподалеку, а затем и негромкий разговор.
— Привязал, верзила?
— Да, капитан.
— Так в путь!
Осторожные шаги незнакомцев еще раз нарушили тишину ночи и затихли вдали.
— Кажется, мы не единственные шуаны, прогуливающиеся сегодня между синими? — сказал Кожоль.
Мрак, окутывавший берега Вилены, был не так густ в городе, освещенном огнями лавок. Они дошли до предместья, где жила вдова, и остановились у дверей ее дома. Тонкий луч света, пробиваясь сквозь ставни, доказывал, что вдова еще не спала.