Между тем Филис как бы не совсем отсутствовала. Находился некто на теплоходе, кто был связан с ней, — ее муж! Тот самый муж, который накануне путешествия застал ее с любовником — Джоном Беллом. Была безобразная сцена в квартире Филис в Нью-Йорке. В тот день ее мужа дома не было. Филис, зная, что он вернется поздно вечером, позвонила Джону: она хотела встретиться с ним и сделать последнюю попытку его удержать. Джон, будучи, в сущности, слабым человеком, не мог не подчиниться властному требованию женщины, которую собирался оставить навсегда. Возможно, он даже испугался, что не слишком разборчивая в средствах женщина учинит скандал — один из тех светских скандалов, на которые так падка Америка и который может повредить его отцу, уважаемому члену Конгресса, да еще в разгар предвыборной кампании. Джон посчитал более благоразумным поехать к Филис и попытаться уладить дело деньгами. Молодой человек никогда особенно не обольщался относительно истинной причины ее привязанности — Филис интересовали только его имя и — особенно — деньги. Филис Брук была истинное дитя Бродвея — красивая и склочная, ограниченная и алчная. Мужчина ей нужен был прежде всего для того, чтобы вымогать деньги, тем более что муж ей совсем их не давал.
Через четверть часа после телефонного разговора Джон был у Филис. Мужа ее он не знал. От самой Филис ему с некоторых пор стало известно, что она замужем и что муж ее человек ничтожный, один из тех, которые хороши тем, что всегда в отъезде. Джон не знал даже имени этого образцового супруга — Филис пользовалась своей девичьей фамилией. Так было удобнее для ее профессии танцовщицы.
Нетрудно представить, каким был этот разговор красотки с бывшим любовником, который пытался от нее избавиться. Сначала она, должно быть, попыталась соблазнить его, но молодой человек не поддался на уловку. Его душа и сердце были слишком покорены обаятельной нежной француженкой, так непохожей на властную, корыстную американку. Джон предпочел приступить сразу к делу: «Сколько ты хочешь?» — «Пятьдесят тысяч долларов», — уверенно сказала Филис. В конце концов после мерзких препирательств остановились на двадцати пяти тысячах. Был подписан чек на предъявителя, чтобы танцовщица тотчас могла получить деньги. К несчастью для нее, когда она пошла на другой день в банк, ей пришлось предъявить удостоверение личности, а там была ее настоящая фамилия — по мужу. Филис получила деньги, но номер ее удостоверения личности был зафиксирован в банке — он оказался весьма полезным моему коллеге в Нью-Йорке.
В тот самый момент, когда Джон собрался уходить и навсегда расстаться с алчной красоткой, в дверях квартиры повернулся ключ. Пришел муж, который вернулся раньше, чем ожидалось. Мужчины не встретились — я настаиваю на этом пункте, — потому что молодому человеку удалось спуститься по наружной металлической лестнице: они устроены на многих домах в Нью-Йорке. Муж успел заметить только мелькнувший мужской силуэт. Этого было достаточно, чтобы он обратился к жене за разъяснениями. Сделал он это жестоко — через секунду Филис со сдавленным горлом была опрокинута на кушетку. Филис захрипела и вынуждена была признаться:
— Это Джон… Джон Белл… Но больше я его не увижу: завтра он отплывает с женщиной, которую любит, на том же теплоходе, что и ты.
Джон Белл не знал, что муж Филис был французом и что профессия обязывала его каждый месяц отправляться во Францию на теплоходе «Грасс».
Через час, помирившись, муж повел Филис в ресторан, и там они весело провели последний перед его отъездом вечер. Она, довольная тем, что они помирились, думала о двадцати пяти тысячах долларов, о которых муж ничего не знал. В сущности, из всей этой истории она одна выпуталась с большой выгодой для себя.