— Да, я тебе говорила, что о некоторых вещах вспоминаю поздно. Я сейчас подумала об улице Ватта, на которой напали на Бенуа.
— Как он сказал. Еще в те годы, когда я его знал, он многое недоговаривал, и у меня такое впечатление, что к старости он стал еще более скрытным.
— Допустим, что он сказал правду — его действительно пырнули ножом на улице Ватта или где-то рядом.
— Допустим. Хочешь пойти туда побродить? По-моему, вчера мы обследовали эти места по максимуму.
— Нет, я не хочу туда возвращаться. Но мы проходили мимо заведения Армии спасения. Вот что мне пришло в голову. В последнее время у Бенуа были с ними дела.
— С солдатами Армии спасения?
— Да. Ты заметил, что у них там есть мастерская?
— Я знаю об этом. В ней безработные и бродяги, вставшие на путь исправления, ремонтируют мебель.
— Ну так вот, недавно Бенуа продал им мебель. Какое-то старье…
— Догадываюсь, — сказал я, улыбаясь — Он был недоволен предложенной ими ценой, и из-за этого они сцепились. А еще из-за того, что они верят в Бога, а Бенуа был атеистом. Так у них и дошло до поножовщины. Я уже думал об этой версии Она неправдоподобна. И кроме того, не согласуется с письмом.
Она грустно на меня посмотрела:
— Смейся надо мной. Конечно, я кажусь тебе дурой.
— Да нет же, дорогая. Знаешь ли, факты, улики — все это дается не сразу. Чтобы их собрать, надо идти ощупью. Сейчас ты их нащупываешь, вот и все.
Потом я спустился за газетами. Ни в одной из них не сообщалось об обнаружении трупа полицейским дозором в районе моста Толбиак.
— Кто-то звонил, — сказала Белита, когда я вернулся. — Я ответила. Может…
— Кто звонил?
— Представилась твоей секретаршей.
— Очень хорошо.
Я позвонил Элен.
— Доброе утро, патрон. Минут пять назад я пыталась вам позвонить, но, наверно, не туда попала.
— В самом деле? Почему?
— Мне ответила женщина. Если судить по голосу, молодая женщина. Голос не очень приятный, но молодой.
— Это девушка, которой негде было переночевать.
— И вы ей оказали гостеприимство. Какой вы молодец, что ее приютили. Нельзя же было оставлять ее на улице, где столько слоняющихся сатиров. Понятно, почему вы сейчас не в конторе.
— Эту причину моего отсутствия вы можете назвать Флоримону Фару, если он поинтересуется мной. Кстати, комиссар не объявился?
— Нет.
— Тем лучше.
— У меня есть кое-что для вас от некоего Фореста. Он только что звонил.
— Наконец! И что?
— Он не из болтливых. Всего только назвал фамилию. Доктор Эмиль Кудера. Я думаю, вам этого достаточно?
— Надеюсь. Эмиль Кудера?
Я записал.
— Очень хорошо. Спасибо, Элен.
Я повесил трубку и повернулся к Белите.
— Фамилия Кудера тебе что-нибудь говорит? Было ли что-нибудь похожее на рецепте?
Цыганка с сомнением покачала головой.
— Не знаю. Не могу вспомнить.
— Ну ничего. Это, во всяком случае, тот доктор, которого хотел видеть наш друг в больнице Сальпетриер в ту ночь, когда ты его туда привезла.
Я вернулся к телефону и набрал номер больницы.
Алло! Сальпетриер? Доктора Эмиля Кудера, пожалуйста.
— Подождите, — сухо ответили в трубку.
Кто-то другой подошел к телефону и сочным голосом ответил:
— Алло! Доктор Кудера больше здесь не работает.
— Спасибо.
Я полистал телефонный справочник, нашел фамилию доктора Кудера и набрал номер.
— Доктора Кудера, пожалуйста.
— Доктора нет, мсье. Вы на прием?
— В некоторой степени.
— В некоторой степени?
— Скажем, речь идет о встрече.
— Не раньше трех часов дня сегодня.
— Годится. Запишите меня. Мсье Бюрма, Нестор Бюрма. А нельзя ли позвонить доктору раньше?
— Да, мсье, он будет во время обеда.
— Вы не знаете, он работал в больнице Сальпетриер?
— Этого я не могу вам сказать, мсье.
— Ничего. Благодарю вас, мадам.
В полдень я купил пачку газет. Вышли первые выпуски вечерних изданий. Я пробежал глазами «Крепюскюль», «Франс суар» и «Пари-пресс», начиная с названия до подписи газетного редактора, но ничего о таинственном трупе не обнаружил. Стоило лезть вон из кожи, чтобы положить его на видном месте…
В час я позвонил доктору.
— Алло! Доктора Кудера, пожалуйста.
— Я у телефона.
— Очень рад, доктор. Это Нестор Бюрма. Я должен повидаться с вами сегодня днем. Я записался к вам на прием на три часа.
— Да, возможно. И вас не устраивает это время?
— Нет, все в порядке. Но чтобы не беспокоить вас напрасно, я хотел бы узнать, не работали ли вы в больнице Сальпетриер?