Целью операции «Марокко» было полное очищение лесного массива размером в 200 квадратных километров, западнее дорога Могилев — Бобринск, около деревни Сомры. Местная природа была просто идеальным укрытием для партизан, и, несмотря на постоянное проведение более мелких зачисток и регулярные стычки, подавить сопротивление удавалось только локально, да и то ненадолго. Количество партизан оценивалось в 6000 штыков.
В течение первой недели французские легионеры продвигались в глубь лесного массива, не встречая сильного сопротивления. Отличилась, как обычно, только группа Сево, которая действовала отдельно и наносила по партизанам удары, уничтожая малые боевые группы партизан и отгоняя их в глубь окруженного района.
Постепенно партизан удалось зажать в кольцо: к 17 февраля они оказались плотно «заперты» и началась последняя фаза операции. Французы продвигались вперед. Из лесного массива были слышны выстрелы, которые не удалялись дальше (что свидетельствовало бы о продвижении французских рот), а, наоборот, усилились. Стало ясно, что одна из рот попала в тяжелую ситуацию и ей требуется помощь.
Позже французы узнают, что партизаны смогли окружить 10-ю рогу капитана Эзьера. Продвигаясь вперед, Эзьер попал в «огневой мешок», его ранило осколками от миномета в стопу. Солдаты растерялись, а партизаны прижали их пулеметным и ружейным огнем, имея на руках около 30 единиц стрелкового оружия и 120-мм миномет. Все попытки установить с ними связь пресекались партизанами: посыльные просто падали, сраженные пулями. Французские легионеры укрылись в ямах и за трупами лошадей. Счет пошел на минуты: началось прицельное уничтожение роты.
Все это происходило у местечка Развадово. «Охотничий взвод» разместился тут на ночь и теперь мог наблюдать тяжелое положение своих сослуживцев, глядя в бинокль. Бой был рядом с небольшой поляной в лесном массиве. Необходимо было вмешаться, но дня этого нужна была санкция Паннэ, который колебался и, видимо, уже сомневался, что роте можно помочь и что нужно использовать ценную единицу Сево в этой ситуации. Судя по тому, что пишет Ростэн, приказа Паннэ не дал. Тогда Сево поступил так, как ему подсказывало чутье: он со своими бойцами без официального разрешения двинулся в лес. Через полчаса похода выстрелы стали громче; деревья плотно укрыли легионеров. Внезапно в нескольких метрах впереди показались партизаны: они снаряжали минометы. Понятно было, что именно эти минометчики бьют по зажатой роте: Сево дал отмашку, и партизан перебили кинжальным огнем{549}.
«Охотники» заняли позиции. Бой, который слышался теперь с левой стороны, чуть-чуть продвинулся вперед: уничтожение минометов позволило собрать Эзьеру некоторые силы, но этого было мало, роту все еще сильно обстреливали из пулеметов и винтовок. Впереди была небольшая равнина, и неясно было местонахождение партизанских пулеметных гнезд. Нужны были добровольцы, которые пересекли бы ее, отвлекли на себя плотный огонь, благодаря которому можно было бы вычислить партизан и уничтожить их. Но это была задача для самоубийц, а таковых не было. Сево назначил для этой миссии Руско и еще одного бойца. Вдвоем они поскакали на лошади через поляну. Партизаны уже успели понять, что минометчиков перебили, увидели скакунов и открыли по ним шквальный огонь. Была высвечена и позиция Сево, французов прижали к земле. Как заставить замолчать пулеметчиков? Вновь нужен доброволец. Им стал Ростэн.
Вот как он описывал этот эпизод: «Словно дьявол, я выпрыгнул из своего укрытия, бесконечно вопя. Глаза почти вываливались у меня из орбит. Я ощущал, что пробил мой последний час и что я умираю. Да какая разница! По гранате в каждой руке, я бегу, бегу. Пуля срезала мой пояс. Больше трех метров. Два метра. Метр. Я еще стою. Деревья укрыли меня. Я кидаю гранату, которую держал в правой руке. Граната в левой руке следует за ней. Тишина. Мы хозяева территории».