Нынешний начальник отела был назначен год назад после окончания работы в азиатской стране, где он проторчал два срока командировки, подхватив тропическую лихорадку. Излечившись от симптомов болезни, которая так и осталась в глубине организма, напоминая о себе периодическими вспышками рецидива, он возглавил отдел при живом, продолжающем трудиться как до него, так и при нем патриархе информационно-аналитического отдела, инженере-подполковнике Марке Александровиче Вьюгине.
Новому начальнику пришлось начинать с азов, врубаясь в малопонятную для действующего оперативника специфику нудной, скрупулезной работы с цифрами, данными, отчетами, систематикой, анализом, синтезом и научным пророчеством, в то время как Марк свободно плавал в этой тихой лагуне информационно-аналитического отдела Управления «Т».
Не получив должность начальника отдела, Вьюгин пережил очередной и, очевидно, последний в своей жизни карьерный удар. Отношения между ними складывались напряженные, даже взгляды, какими Вьюгин иногда награждал своего начальника, заставляли того напрягаться и мысленно искать кобуру под пиджаком. Начальник старался не замечать поведения Вьюгина с легким вызовом по отношению к себе, да и некоторые аспекты морального облика Марка пропускал между пальцев, потому что не было сотрудника более знающего и разбирающегося во всех тонкостях многообразия дел работы малозаметного, но очень важного подразделения в сложной структуре научно-технической разведки. К тому же некоторые ответственные мероприятия не только по линии отдела, а всего управления проводились с привлечением Вьюгина, так же, как и сейчас.
Он давно перерос все возможности отдела и теперь как бы поплевывал на некоторые служебные обстоятельства как по внутренним делам, так и по субординации. Все хорошо знали, если Вьюгин в деле, значит, не стоит беспокоиться, все будет сделано «рукой мастера», как тот сам горделиво отмечал свою работу перед молодняком, от обилия которых отдел трещал по швам.
Неожиданный просвет в этих застоявшихся отношениях внезапно появился, как ни странно, именно вчера, когда после планерки у генерала, одного из руководителей научно-технической разведки, тот задержал начальника отела и долго расспрашивал о текущих делах, сотрудниках, а когда разговор иссяк, он, словно примериваясь, спросил:
— Понимаешь, полковник, какое дело! Там, — он показал глазами на потолок, — хотят видеть наши достижения!
— Кто? — спросил начальник отдела, еще не совсем понимая, с полной готовностью отследить намеки руководителя.
Вчера генерала пригласил к себе секретарь парткома[65], где сидел человек, которого он видел впервые, но понял сразу же, что это человек из инстанции[66], но не из Административного отдела ЦК, который курировал их. Наблюдая, как вел себя перед ним секретарь парткома, генерал начал догадываться, что этот человек откуда-то из совершенно высоких, недосягаемых структур и секретное приватное задание, которое он позже получил, исходит с самой вершины власти.
— Слушай, тут вот какая штука! — секретарь парткома оглянулся на неизвестного, который качнул головой. — В Политбюро ЦК КПСС хотят знать и видеть полную картину нашей работы по линии научно-технической разведки. Постоянно! А у нас, как ты сам хорошо знаешь, что ни день, то подвиг, вот нам и предложили проявить инициативу, нашу работу, даже, если хотите, подвиги, было бы хорошо отражать там! — Он вновь коротко оглянулся на представителя инстанции.
— Так, мы же подаем отчеты по графику! — тут же вырвалось у руководителя научно-технической разведки, и как он в ту же секунду понял по лицам, такой ответ не устраивает присутствующих.
— Разъясните товарищу! — тихо и мягко сказал человек из инстанции.
— Там, — снова показал глазами на потолок секретарь парткома, — понимаешь, хотят знать, сколько добыто важной научной и технической информации! Сколько получает страна экономии от добытого! Какие перспективы! Товарищи хотят слышать, читать, видеть это каждый день! Поступление валюты сокращается, а наша работа требует ее все больше и больше! Надо показывать важность нашего тяжелого дела для народа, для страны! Все рапортуют каждый день о сборе зерна, добыче руды, угля, выплавке стали и чугуна, строительстве квадратных метров жилой площади для народа, ну, и так далее! Вот и мы тоже ведь можем сказать свое слово! Да еще как сказать! Чтобы каждый день все члены политбюро и кандидаты видели наши достижения! Понятно?
— Я понял! — в замешательстве, напряженно думая, как обставить это дело, ответил руководитель научно-технической разведки.
65
Представитель партии в государственных учреждениях, общественных организациях, предприятиях, отдельных объектах хозяйственной деятельности и вооруженных силах. Руководство КПСС уделяло особое внимание своим государственным силовым ведомствам, в первую очередь Комитету государственной безопасности СССР (КГБ СССР). Мнение, решения партийного комитета считались основополагающими. Партком КГБ действовал на правах обкома КПСС, подчинялся сектору органов КГБ Отдела административных органов ЦК КПСС. В 80-х годах партком насчитывал 16 членов бюро парткома и около 50 членов парткома. Членами парткома являлись руководители основных подразделений КГБ. Официальный девиз КГБ «Верность партии — верность Родине» означал, что верность партии — это верность Советской Родине. Все сотрудники КГБ были обязаны с ранних лет быть членами Коммунистической партии Советского Союза или, как минимум, комсомола (ВЛКСМ).