— Робби, я сам рассказывал тебе об этих парадоксах: мы не можем пока исключить один из них, потому что не знаем, как работает время, — снисходительно ответил Терри.
После всего случившегося я начал задаваться другими, не такими тупыми как раньше, вопросами. Может быть, я и не боялся путешествия, но разве они имели право так нами рисковать, забивая голову пафосной ерундой? Да и слабо верилось, что в «Монгерли» понятия не имели, что случится дальше. «Они знали», — вспыхнуло в мозгу.
— Но разве это правильно?
— Что правильно? — Его взгляд стал настороженным, он отложил планшет и подошёл ко мне. — Роберт, расскажи мне, что тебя беспокоит?
— Меня беспокоит, что «Монгерли» и правительство хотят зашвырнуть в прошлое людей, не зная, с чем они там столкнутся. А если в доме, в котором я поселюсь, внезапно рванёт газ, что тогда? Кто будет в этом виноват? Если я нарушу какой-нибудь временный континуум, если кто-то пострадает? Если последствия будут катастрофическими для Нью-Йорка, Земли, Вселенной… Или… Или для меня?
— Роберт, ты переживаешь, это…
Нет, не об этом он думал, а о контракте, который я подписал.
«Никуда не денешься»
Ну, это мы ещё посмотрим.
— Ни черта подобного, Терри, — с нажимом произнёс я. Он попытался взять меня за руку, но я отстранился. Вот кого надо было винить: учёных, которые пошли на эксперимент, нашли лабораторных мышей с дефектами и вбили им в голову идею про священную миссию. Правительство отдало за бешеные деньги свои исследования секретному департаменту «Монгерли», а те попытались тут же нагреть руки.
Эксклюзивная услуга для самых богатых: хотите, наши мальчики на побегушках отправятся в прошлое и разыщут там для вас золотишко, проститутку или редкий артефакт? Пятнадцать миллионов долларов, и вы у цели. Мне стало ещё гаже от мысли, что наш заказчик даже не платил: он входил в тестовую программу — им не гарантировали выполнения задания. А нам вообще ничего не гарантировали, я был самым круглым идиотом на свете. Пытался в чём-то убедить Эла, чтобы он не слушал с настолько открытым ртом куратора, а себя считал посвящённым. Во что? Ха, от меня уникальным образом ускользнула мысль о том, что мы перекочевали из сферы исследований в сферу бизнеса. В предпринимательстве действовали совершенно другие законы. Я подписал с ними договор, но почему они посчитали себя достойными врать другим?
— Вы отправили в прошлое фотоны, а почему не отправили человека? Почему не опровергли один из парадоксов, прежде чем начинать проект? Почему все было сделано как обычно через одно и не самое лучшее место, Терри?! — Я уже кричал на него.
— Роберт…
— Кто мой напарник?
Резкая смена тема взволновала его ещё больше.
Он внимательно ко мне присмотрелся — вспомнил, наверное, о моих отметинах на теле, подумал, что я так и остался психологически нестабилен. Как же мне было плевать. Думал, я хотел взять нож, чтобы вырезать на коже словечко-другое? Для твоего же блага, лучше отодвинуть от меня подальше предметы, которыми наносят вред телу. Больше не будет доверительного разговора на скамейке и моего монолога о том, какой я молодец и как сильно хочу попасть в правительственную программу, которую так называли, только чтобы звучало круче. Никаких путешествий.
— Роберт…
— Терри, я задал вопрос корректно, кто мой напарник, историк.
Он суетливо вернулся к столу, держа руку у подбородка. Терри испытывал мою к нему благосклонность тем, что не предупредил о настоящей опасности, тем, что равнодушно смотрел, как нас готовили к путешествию в неизвестность. Ни одно научное открытие этого не стоило, а он, как послушная мартышка, стал винтиком системы. Возможно, Терри знал, как работает прошлое и врал мне, а может, ему тоже не сказали; он в любом случае подружился со мной из тех же корыстных побуждений, что и я сам. Почему же это открытие повергло меня в такое мерзкое состояние?
— Твоего напарника зовут Ли Майер. Дать его GPS?
— Нет, — я покинул кабинет, особенно не заботясь, что это выглядело как бегство.
***
Терри начал мне названивать, когда я садился в беспилотное такси, чтобы добраться до аэропорта. Сначала он просто звонил, потом перешёл в режим СМС. «Роберт, нам надо поговорить», «Это серьёзно», «Я за тебя переживаю» — набрал он, когда понял, что меня не возьмёшь ультиматумами. Переживал он, может быть, и переживал, но не за меня, а за то, чтобы лабораторная мышка никуда не сбежала. Ты провалил своё задание, Терри; более того — я обязательно разыщу этого Ли Майера и скажу ему всю правду о том, куда эти изверги планируют его запихнуть. Я найду всех шестерых несчастных и каждому поведаю историю об Эллиоте.
В гиперпуле я заснул: мне снилось, как мы с французом пытались поймать разноцветную бабочку, а она то исчезала, то появлялась. И я пытался ему рассказать о путешествии, но вместо слов из моего рта выскакивали пузырьки. В Бостоне стояла адская жара: я снял джинсовую куртку, пока стоял в очереди в банкомат — там и забыл её. Вспомнил, что без куртки, уже когда сел в такси. В этот раз меня вёз другой водитель — он молчал, а я не спрашивал про особенности этого города, потому что уже знал. Всё, что отличалось от предыдущей версии моей жизни, вселяло в меня надежду, что Эл остался жив. Как он мог умереть, если даже не был моим напарником?
Я не знал, где его искать, но, учитывая, что сейчас было только полтретьего, решил наведаться в Гарвард. Там меня окружили девчонки и ребята в белых рубашках и чёрных штанах: я вглядывался в их лица, мне отвечали улыбками, подмигиванием, гримасами; один чувак даже показал средний палец. Но ни один из незнакомцев не был похож на Эла.
Самонадеянно было думать, что я возьму и найду его. Эта мысль осела в моём мозгу, протянула свои мерзкие лапища к надежде и предвкушению, когда я его заметил. Моего Эла, бостонского француза, невыносимого напарника.
Он был живым. Ещё каким живым! Разговаривал с мужчиной постарше — наверное профессором — одной рукой теребил манжет на рубашке, второй придерживал лямку рюкзака на плече. Рубашка с рюкзаком не особо сочеталась, но, боже, слава рюкзаку и рубашке! Я так и застыл на полпути к корпусу искусств, не отрывал взгляда. Он как будто почувствовал, что я пялюсь, и повернул голову в сторону лужайки. Теперь мне были видны полюбившиеся скулы и отпечатавшийся в памяти его фирменный задумчивый взгляд. Блядь, я ведь даже не придумал, что буду говорить. Как познакомиться с человеком, которого ты уже, мягко говоря, знал? Ни один дурацкий журнал такого не печатал.
«Привет, Эл, на первой встрече мы переспали»
«Привет, Эл, я видел, как ты умер»
«Как насчёт ужина за спасение твоей жизни?»
Хотя он был мёртвым в тот момент, когда я принимал решение об убийстве, во-первых, только на мне лежала ответственность, во-вторых, у меня не было морального права просить ответную любезность, в чем бы она ни заключалась.
— Научная конференция по физике, — Пацан всучил мне в руки листовку, и я вздрогнул от неожиданности. Он пошёл дальше, повторяя: — Научная конференция…
Я отвлёкся, посмотрел на рекламу:
«Передовые технологии: самое лучшее за год. Вы узнаете, можно ли возродить динозавров, реальны ли путешествия во времени и почему генетическая карта человека не сделала реальностью бессмертие?»
— Простите, могу вам чем-то помочь?
Напротив меня стоял Эл. Чёрт, задумавшись о своём, я, кажется, отвлёкся. И теперь пытался собрать мысли в кучу. Эллиот все ещё сжимал рюкзак, и взгляд его не прояснился, оставался задумчивым. Интересно, за кого он меня принял? А-а-а-а, сосредоточиться совершенно не удавалось: чувственные губы, ямочка на щеке, которая становилась заметной, только когда он улыбался, яркие глаза, показная скромность и его характер. Он считал меня незнакомцем, а я убил ради него другого человека и не чувствовал раскаяния ни минуты. И кто, спрашивается, тебе, Роберт, виноват, что ты кого-то там убил? Я эгоист, я сделал это ради себя, чтобы и дальше наслаждаться обществом Эла. Так начни прямо сейчас, включи своё обаяние, сделай комплимент и дело в шляпе! Но я и рта открыть не мог, просто переклинило.