Для Жанетты это было слишком, и она заплакала. Поначалу она тихонько всхлипывала, но затем, когда наш страх перед происходящим наверху увеличился, она ее всхлипы стали громче, как раз тогда, когда наверху все успокоились. Она запросто могла нас всех выдать, но вдруг Билл поцеловал ее в губы. Это не был приятельский, успокаивающий поцелуй в щеку. Это был требовательный, сильный поцелуй в губы, со всей уверенностью, рожденной в течение долгих часов их прикосновений друг к другу.
Я знаю, что этим он хотел ее успокоить. Обладая теперешним знанием об отношениях между мужчиной и женщиной, я уверен, что он не ставил целью соблазнить мою сестру. Это прикосновение было попыткой утешить, не более и не менее. Поцелуй должен был ее успокоить - это был единственный способ не испугать ее еще больше. Но этот поцелуй, вместе со сгустившимися вокруг нас страхом и отчаянием, вдруг зажил собственной жизнью. Стало смертельно тихо. Они молча смотрели в глаза друг друга. Им казалось, что мир остановился вокруг них, и возможно, это так и было. Я сидел в углу, глядя, как они смотрят друг на друга - семилетний мальчик, пытающийся разобраться в вещах, старше его на тысячелетия.
Они снова поцеловались, и поцелуй не был медленным и нежным. Это был акт, рожденный необходимостью. Этого требовала не похоть, но желание спокойствия и уверенности. Я не понял это тогда, но теперь знаю. За пределами охватившего их поцелуя они начали делать странные движения, словно исполняя балетный танец. Молча, сосредоточенно, они снимали одежду друг с друга.
Билл расстегнул Жанетте блузку, снял ее, затем приподнял нижнюю сорочку. Странно вздохнул, и положил обе руки на топорщившиеся девичьи грудки, белеющие в полумраке. Моя сестра еле слышно пискнула, и приподнялась на цыпочки, чтобы ему было удобнее. Бил принялся молча и сосредоточенно мять ей груди, далеко оттягивая соски, которые он сжимал между пальцами, а Жанетта тихонько сопела, пытаясь расстегнуть ему куртку. Куртка полетела в угол подвала, и Билл оставил мою сестру, чтобы снять через голову рубашку, и помочь Жанетте с юбкой и нижним бельем.
И вот уже они стоят, буквально в шаге от меня, совершенно голые друг против друга. Я знал различия между мальчиком и девочкой, но когда я увидел напряженный пенис Билла, начался второй этап моего образования. Я понял разницу между мужчиной и женщиной.
В молчании их руки потянулись друг к другу. Ладонь моей сестры легла на живот Билла и поползла вниз, встретив на своем пути невероятно увеличившийся в размерах пенис, немножко кривой, торчащий вверх и в сторону, с пухлой головкой. Девичья ладошка охватила столб, и я услышал стон Билла. Обе руки его были на грудях сестры, которые, очевидно, ему очень нравились. Его голова была чуть откинута назад, и он издавал короткие стонущие звуки, в то время как Жанетта, неловко изогнувшись, терзала его член, передвигая сжатый кулачок вверх и вниз. Вдруг Билл тихо зарычал, и сестра испугалась, отпустив член. Я не знал, что это было. Потом я видел, как они медленно обнялись и начали целоваться.
Теперь я знал, что у моей сестры очень красивые ноги, худенькие, с чуть выпирающими коленными чашечками, но прекрасной формы. Я почувствовал странную негу, которая охватила мое тело, когда мой взгляд сосредоточился на ее изящных ягодицах, подрагивающих, когда она в каком-то нетерпении переступала ножками. Низ ее живота ходил ходуном, а потом я увидел, как Билл раздвинул ей ноги, и усадил ее на свое колено, и сразу же оба сильно засопели, вздрагивая.
Некоторое время они двигались так, и я забыл даже об опасности наверху. Замирая, я во все глаза разглядывал сплетенную в клубок, шевелящуюся пару. Вот они разомкнулись, неохотно, все еще продолжая ласкать друг друга руками; Жанетта изящно опустилась на коленки, ухватилась за ягодицы юноши, и принялась ловить ртом вздернутый член. Она приняла головку в губы, словно хотела ее укусить, и я страшно удивился - зачем? - но Билл не протестовал, а только отчаянно засопел. Он положил одну руку ей на затылок, лаская другой спину девушки, пока она заглатывала толстый столбик. Ей удалось это сделать только наполовину, как вдруг Билл дернулся, темный пенис выскочил изо рта сестры, и выплюнул струйку какой-то жидкости прямо в лицо Жанетты, еще, и еще раз.
Это было странно. Что-то тревожное было в том, как они сомкнулись вновь, нежно оглаживая тела друг друга. Затем они приблизились к постели, и моя сестра легла навзничь, раскрыв свои бледные ноги, словно приглашая его, и он с готовностью принял ее приглашение. Он устроился у ее ног, и опустил голову, наклонившись к ее промежности. Я не мог видеть, что он там делает, и мне стало страшновато, потому что Жанетта вдруг захрипела, вцепившись в его волосы и сдавливая его шею бедрами. Она шептала, словно в бреду: "Так, так!", а потом наступил момент, когда она замолчала, отпустив руками его голову и вцепившись в края кровати, бешено изгибаясь. Раздался тонкий, еле слышный визг. Голова Билла яростно задергалась, словно он въедался в то место между ног девочки, которое я часто видел, поросшее волосиками у старшей сестры, и совершенно голое у младшей.
Потом Бил поднял голову, и подтянулся, чтобы лечь на сестру. Ее коленки немедленно охватили его спину, ступни впились в его ягодицы. В мутном свете я видел, как они шевелились, двигаясь одновременно, в напряженной тишине. Вдруг Билл приглушенно застонал, содрогнувшись в объятиях Жанетты, затем сполз с нее, устроившись рядом. Их лица соприкоснулись. Они долго целовались, и вскоре они уснули, обнявшись.
На следующий день солдаты переехали на другую квартиру, и жизнь вошла в колею. Но затем кое-что произошло. Неделю спустя уже я обнимал Жанетту, пытаясь ее утешить. Она плакала, потому что Билл был убит немецким патрулем, когда вечером пытался покинуть город. Я держал ее худенькое, содрогающееся от плача тело в своих руках, начиная понимать тайное значение того, что произошло между Жанеттой и Биллом в те страшные часы в подвале.