Взмахом руки он отпустил слугу.
– Мы заберем с собой кофе на веранду, – сказал Джонни, не дожидаясь ответа от остальных.
– Отнеси туда и десерт, – попросила Джорди. – Пожалуйста, – пробормотала она, взглянув на отца. – И спасибо, – добавила девочка.
Джонни дождался, пока на веранду выйдут все остальные, а потом вышел и сам, радуясь темным теням.
Летний вечер был прекрасен – теплый и благоуханный, на темном бархате небес мигали звезды, а полная луна над спокойным морем висела, как сияющий апельсин.
Джорди и Мари за десертом болтали не умолкая, и Верни от них не отставала. Наконец, после очередного бессвязного ответа Джонни, она сказала:
– Должно быть, вы устали.
– Да. Хочу сегодня пораньше лечь. – При этой дразнящей мысли Джонни с трудом подавил улыбку.
– Почему бы мне завтра утром не сводить девочек в город и не дать вам выспаться? – предложила Верни. – По-моему, они не прочь прогуляться по магазинам.
– Хорошая мысль, – ответил Джонни. На самом деле он воспринял это как настоящее счастье. На ночь у него имелись грандиозные планы, а Джорди была ранней пташкой.
– Хотите в магазины, девочки? – спросила Верни, а услышав в ответ восторженные вопли, взглянула на Джонни: – По-моему, это означает «да». – Вскоре – хотя двоим взрослым, думавшим только о сексе, это время показалось вечностью – она поторопила своих подопечных: – У нас был тяжелый день. Скажите «спокойной ночи».
– Это что, обязательно? – взвыла Джорди, глядя на отца.
– Вы можете посмотреть кино, – сказала Верни. – Спать прямо сейчас не обязательно, только переоденьтесь в пижамы.
– Лучше послушайтесь Верни, – согласился Джонни. – Если вы рано встанете, и в магазины попадете рано. Как вам эта мысль?
– А можно нам посмотреть «Челюсти»? Пожалуйста, пожалуйста! Верни никогда мне не разрешает, а мне уже девять лет! Это кино не может быть таким уж страшным.
Верни посмотрела на Джонни:
– Вам решать.
– Да пусть смотрят, – сказал Джонни, радуясь, что Джорди не попросила разрешения посмотреть фильм ужасов, потому что сейчас, думая только о том, как бы поскорее затащить Ники в постель, он бы, пожалуй, сказал «да».
Все расцеловались на ночь, и Верни с девочками ушли. Повисло выжидательное молчание. Джонни поставил чашку с кофе, она брякнула о блюдечко, и этот звук показался обоим раскатом грома. Ники сильно вздрогнула. Джонни выдохнул:
– Прости.
– Нервы слегка натянуты.
– Ты мне будешь рассказывать! Кажется, что после пляжа прошли месяцы.
– Скорее годы.
Он улыбнулся:
– Дадим им пять минут, а потом войдем в дом с черного хода. Я не хочу ни с кем столкнуться.
– А как же я?
– Ты – другое дело, – нежно произнес он.
– Только хочу предупредить, – выдохнула Ники. – Я могу кончить в ту же секунду, как только ты ко мне прикоснешься.
– Да и я тоже. Во время обеда я раз сто был на грани. Должно быть, ты колдунья, – пробормотал он. – Правда, добрая колдунья.
Ники подозревала, что Джонни раньше слишком часто, почти непрерывно, был объектом поклонения, и не могла решить, стоит ли ей присоединяться к хору тысяч предыдущих голосов. Хотя какого черта? Она же не рассчитывает на долгие отношения?
– Все, что я знаю, – произнесла она с предельной честностью, – это то, что ты возбуждаешь меня, как никто и никогда. Уж не знаю, волшебство это или твои таланты в постели, – не важно, но я распалена сильнее, чем когда-либо в жизни. Ну что, времени прошло достаточно, или как?
– О да. – После такого откровенного заявления не будет колебаться ни один мужчина в здравом уме.
Джонни наклонился, взял Ники за руку и поднялся.
– Наверх идти обязательно? – прошептала она, вздрагивая.
– Думаю, да. Сможешь потерпеть?
– Не знаю, – ответила Ники едва слышно.
– Дай мне три минуты, – шепнул Джонни и подхватил Ники на руки.
Большими шагами он пересек сад и быстро направился к черному ходу. Останься они на веранде, им могли бы помешать, а этого Джонни не хотел.
Во всяком случае, до утра – а теперь, благодаря Верни, до позднего утра.
До спальни королевы Виктории Джонни добрался за рекордно короткое время, ногой захлопнул дверь и едва успел повернуть ключ в двери, как Ники, задыхаясь, сказала:
– Боюсь, больше ждать я не могу.
– Секунду.
– О Боже, – выдохнула она, не зная, сумеет ли удержаться.
– Сейчас-сейчас, – шепнул Джонни.
Он подошел к постели, положил на нее Ники и, расстегнув брюки, задрал юбку Ники. В одно мгновение сдернув с себя брюки, Джонни устроился у нее между ног и через секунду оказался там, где так давно мечтал оказаться, – и так глубоко, как этого жаждала она.
Ники закрыла глаза от мучительного наслаждения. Она словно тонула, ощущая Джонни внутри и снаружи каждой жаждущей, трепещущей, пульсирующей клеточкой. Его сердце колотилось так же сильно, как и ее.
– Еще, еще, пожалуйста, – умоляла она. Теперь и речи не было о том, сможет ли Ники полностью приспособиться к нему. Ее тело с легкостью подстроилось под тело Джонни. Она дрожала, изнемогая от желания, лихорадочного и отчаянного.
Столь же неистово нетерпелив был и Джонни. Он с готовностью подчинялся ей, быстро выходил, мощно входил обратно, ввинчивался в нее до отказа и чувствовал себя так, словно его подхватило сильным течением и уносит куда-то независимо от его воли.
Снова и снова в безумном неистовстве он вторгался в Ники.
Снова и снова, задыхаясь, поднималась она ему навстречу.
И ни один из них не мог сказать, прошли ли секунды, минуты или целая вечность.
И все же Джонни бессознательно отмечал приближение Ники к оргазму, удерживая себя, ожидая, наблюдая. Почти утратив контроль над собой, он уже не знал, сумеет ли еще хоть недолго оттягивать свой пик, как она внезапно изогнулась под ним и судорожно всхлипнула. И когда оргазм захлестнул Ники и она благодарно закричала, Джонни излился в нее, заполняя ее скользкое лоно, извергая свое семя с такой стремительностью и силой, что на мгновение перестал дышать.
Черт! Черт! Черт! Он опять забыл надеть презерватив.
Он точно рехнулся. Он никогда не вел себя так по-идиотски, а рядом с Ники вообще забывал, что презерватив необходим.
Она наверняка колдунья. Кто еще, черт возьми, может вызывать в нем такое желание?
– О-о-о… как чудесно, – прошептала Ники, ощутив, как его плоть снова восстает внутри ее лона.
Чудесно, как вспыхивающие неоновые вывески в десять футов вышиной, думал Джонни, ощущая, как наслаждение поднимается вверх по позвоночнику, добираясь до самых дальних уголков мозга. Чудесно, как полет на Луну при помощи единственной движущей силы – пылкого, огненно-жаркого вожделения.
У мужчины, который считал, что повидал все на свете, вдруг открылись глаза на совершенно новый мир чувств. И этот мир требовал чего-то другого, а не только внимания мужской плоти. Эти чувства стучались в двери, которые Джонни никогда раньше не открывал. Может быть, эти чувства заставят его задуматься о том, что будет после этой ночи?
Ники сильно выгнулась под ним, возвращая его к реальности, и дальше Джонни думал только о том, как удовлетворить ее, потому что ему это нравилось, но удовлетворить и себя тоже.
После безумия первых оргазмов он оставил Ники, распростертую на постели, сорвал с себя одежду, подошел к французскому окну и распахнул его. Стоя в дверях, он чувствовал, как ночная прохлада овевает его покрытое потом тело, и понемногу приходил в себя.
Джонни любовался морем, залитым лунным светом, по-новому восхищаясь его красотой. Словно пылкий секс обострил все его ощущения.
– Только ты недолго.
Джонни улыбнулся и повернулся к Ники:
– Как будто я могу покинуть тебя надолго.
Она широко раскинула руки и манила его.
– Принеси мне немного лунных лучей и самого себя – и поспеши.
В обычной ситуации Джонни бы возмутился, услышав такое требование. Но в этой ночи не было ничего обычного.