Проводив глазами такси, в котором уехал отец, Гас ощутил острый укол разочарования. Он с радостью предвкушал, как будет кататься на тракторах мистера Фицгерберта. Как только автомобиль свернул с подъездной дорожки и скрылся из виду, Сторм с матерью вернулись в дом. Подобрав камень, Гас швырнул его в ничего не подозревающего дрозда и побрел в лес. Поравнявшись с голубятней, он остановился. Возле дорожки в высокой траве он заметил ежа. Гас нагнулся, чтобы лучше рассмотреть животное. Ежик испуганно уставился на мальчика черными глазками-бусинками. Гас ткнул пальцем ему в мордочку, и ежик тут же свернулся в колючий шар. Гас ухмыльнулся. А вот и футбольный мяч! Посмотрим, как он поскачет.
— Что ты там нашел? — послышался голос Жан-Поля у него за спиной. Гас поспешно выпрямился, виновато опустив голову. Кровь прилила к его щекам. — Ежика? — Жан-Поль присел на корточки рядом с мальчиком. — Знаешь, почему он свернулся и выставил иглы?
— Потому что испугался.
— Верно. Давай-ка посмотрим внимательнее. Мне кажется, ему больно, — сказал Жан-Поль, чувствуя, что сейчас самое время преподать ребенку важный урок. — Видишь, как бедняга дрожит? — Гас кивнул. — У животных очень развито шестое чувство, интуиция. Они знают, кому можно доверять, а кого следует бояться.
— Правда? — отозвался Гас, радуясь про себя, что бессловесный ежик не может на него наябедничать.
— Смотри. — Жан-Поль подхватил ежика под брюшко, поднял и бережно поднес к груди. Вскоре зверек развернулся и начал с любопытством обнюхивать рубашку Жан-Поля влажным черным носом. — Давай отнесем ежика в дом и устроим ему постель. Похоже, бедняге нездоровится.
Они отправились к реке по заросшей тимьяном тропинке. По дороге Жан-Поль рассказывал Гасу о животных, учил мальчика уважать обитателей леса, объясняя, что даже самые маленькие жучки нуждаются в любви и заботе. Он вспомнил, как Ава передавала эту мудрость своим детям. Войдя в свое жилище, Жан-Поль завернул ежа в тряпку и передал Гасу. Поначалу мальчик встревожился, испугался, что ежик укусит его в отместку за грубый тычок, но Жан-Поль его успокоил:
— Ежик умеет читать мысли. Если ты думаешь о нем с любовью, он сразу это почувствует и перестанет бояться.
И действительно, очень скоро ежик перестал дрожать, принявшись обнюхивать ладони Гаса.
Мальчик захихикал.
— Он хочет меня съесть.
— Нет, он просто тебя изучает. Впрочем, я думаю, он и впрямь голоден. Мы посадим ежика в эту коробку и дадим ему немного молока.
— А ему понравится?
— О да. Мы его накормим, дадим обогреться, а завтра отпустим обратно в лес. Наверное, он что-то не то съел.
— Какой у него мягонький нос. — Гас снова захихикал, когда еж щекотно уткнулся носом ему в ладошку.
— Знаешь, у этого ежика, возможно, есть мама и папа, которые по нему скучают. А еще братья и сестры. Когда мы его отпустим, надо будет посмотреть, нашел ли он свою родню.
— Это вы здорово придумали.
— Если кто-то тебя обидит, твои родители очень расстроятся, верно? — Гас кивнул. — Если ты обидишь этого ежика, его родители тоже огорчатся, согласен? — Гас смущенно пожал плечами, ему стало не по себе. — Между ним и тобой не слишком большая разница. Он имеет такое же право жить на этой земле, как и ты. Мы все пришли в этот мир, и все когда-нибудь умрем. Ты должен научиться уважать все Божьи создания, даже малюсеньких муравьев. Ты сделаешь это для меня, правда?
— Да, — пообещал Гас, погладив пальцем мордочку ежа. Зверьку это явно понравилось.
Жан-Поль налил в миску немного молока.
— А чем занимается сегодня твоя сестренка?
— Она с мамой. Папа уехал в Лондон. — Видно было, что мальчик расстроен.
— Ты огорчен?
— Папа сказал, что возьмет нас с собой на ферму мистера Фицгерберта.
— Ваш папа очень занят.
— Он всегда занят. Папа никогда не находит времени поиграть с нами. — И тут, совершенно неожиданно, Гас открыл душу Жан-Полю. Стоило ему заговорить, и слова хлынули потоком. — Меня хотят отправить в закрытую школу, но я не виноват, не я первый начал… я просто укусил его, потому что он обзывался… папа постоянно обещает поиграть со мной, но он всегда слишком занят… другие папы играют со своими детьми, почему же он не может со мной поиграть? — Мальчик всхлипнул и зарыдал. Жан-Поль обнял его за плечи, слушая сбивчивую горькую скороговорку. Наконец Гас затих, судорожно вздрагивая и давясь слезами.
— Иногда взрослых бывает очень трудно понять. Нехорошо, что твой отец не выполняет своих обещаний. Но ведь он собирался это сделать. Он хотел побыть с тобой и верил, что так и будет. Возможно, его срочно куда-то вызвали, и он расстроен так же, как и ты. — Гас недоверчиво фыркнул. — Непременно скажи родителям, что не хочешь переходить в закрытую школу.
— Они меня не послушают. Они никогда не слушают.
— Значит, ты должен попросить их выслушать тебя и проявить настойчивость. Но будь спокоен и тверд, не срывайся и не сердись. Ты должен показать родителям хороший пример. Все зависит от того, как ты себя поведешь. — Гас с сомнением нахмурился. — Ты все еще хочешь покататься на тракторах? — Глаза мальчишки загорелись. — Тогда пойдем, у нас есть еще время до чая.
Миранда не страдала подозрительностью и не имела привычки шпионить. У них с Дэвидом никогда не было секретов друг от друга. Но, отправив спать детей, уставших после долгой прогулки по лесу, она решила осмотреть письменный стол мужа. Дэвид хранил свои бумаги в идеальном порядке. Перебирая стопки писем, квитанций, счетов и страховых документов, Миранда не нашла ничего подозрительного. Если Дэвиду есть что скрывать, то едва ли он хранит это дома. Компромат следует искать в лондонской квартире. Миранда приготовила горячую ванну, добавила в воду лавандового масла, легла и закрыла глаза, вдыхая душистый пар. С ощущением покоя и умиротворения пришло раскаяние. Как можно быть такой подозрительной? Им с Дэвидом просто нужно больше бывать вместе. Она решила обсудить это с мужем в следующие выходные.
Ночью Миранда зажгла ароматическую свечу, свернулась под одеялом и раскрыла альбом. Было что-то мистическое в этом тайном дневнике — казалось, он отворял дверь в неведомый, прекрасный мир, куда более яркий и многоцветный, чем мир самой Миранды. Хрупкие страницы очаровывали, чужие воспоминания оплетали сердце тончайшими серебряными нитями. Чья-то любовь, жаркая, как солнце, опаляла ее дыхание, безвестная боль наполняла душу отчаянием. Миранда начала читать, чувствуя, как отступает холодная тяжесть обиды на мужа. Чужая тайна окутала ее теплым туманом.
«Наша любовь была обречена с самого начала. Недолговечная, как закат. Ты однажды сказал, что в закате есть что-то глубоко трагическое, что тщетная попытка удержать ускользающую красоту причиняет боль. Но быть может, в этой мимолетности и таится прелесть. Возможно, именно безнадежность придает жизни особый вкус. Если бы можно было остановить закат и жить в вечных сумерках, разве сохранилось бы это первозданное волшебство? Была бы наша любовь такой же нежной без этого бесконечного ожидания потери? Мы никогда не узнаем, потому что все, что у нас есть, — это чувство утраты и воспоминания о багрянце и золоте».
Глава 18
Облака на закате как розовая сахарная вата. Легкие кружева паутины повисли на кустах