— Он одиночка, — вступилась за сына Миранда.
— Не одиночка, миссис Клейборн, а одинокий ребенок. Это совсем не одно и то же. Вашему сыну просто необходимо обзавестись друзьями.
Миранда испытала облегчение, когда закончилось полугодие. Хотя бы на время каникул Гас мог оставаться дома, где некому было придирчиво наблюдать за ним, оценивая его поведение. Она видела, как сын с удовольствием играет с сестрой в ветвях дерева, в домике, построенном Жан-Полем. Миранда чувствовала, что Гасу не хочется ходить в школу, и хорошо понимала его: она и сама в детстве не любила туда ходить. Мальчику намного лучше дома, думала она, замечая, как сын ходит по пятам за Жан-Полем. Рядом с садовником Гас был совершенно счастлив.
Генриетта согласилась присмотреть за Гасом и Сторм, чтобы Миранда смогла съездить в Лондон за подарками к Рождеству. Клер отлично справлялась с магазином в отсутствие сестры, а Генриетте втайне страстно хотелось познакомиться с Жан-Полем. Француз каждое утро выпивал чашку черного кофе в кондитерской Кейт в полном молчании, не отрываясь от газеты.
Миранда уехала ранним поездом, оставив Генриетту завтракать вместе с детьми. Трой сделал Генриетте модную стрижку лесенкой, что несколько подняло ей настроение. Впрочем новую прическу не заметил никто, кроме Кейт, заявившей, что теперь лицо Генриетты кажется круглее. «Я хотела сказать, приятнее, — добавила она. — Смотрится очень мило». Зная, что может случайно столкнуться с Жан-Полем, Генриетта подкрасила ресницы. Она не привыкла пользоваться косметикой и слегка робела, но ей хотелось именно в этот день выглядеть лучше. Однако надеть что-то облегающее ей не хватило духу: Генриетта явилась к Миранде в просторном шерстяном джемпере, скрывавшем ее пышные формы.
Генриетта обожала детей. Сторм с Гасом мгновенно это почувствовали и принялись болтать, стараясь обратить на себя внимание. Такой благодарной публики у них еще не было, если не считать Жан-Поля. Генриетта, затаив дыхание, слушала их истории, смеялась над их шутками, с любопытством разглядывала их комнаты и игрушки. Розовый игрушечный домик Сторм привел ее в восхищение. Она погладила подушечки и восторженно заохала при виде чудесных платьев, висевших в шкафу. Гас показал гостье домик на дереве, проворно, как белка, вскарабкавшись наверх.
— Жан-Поль сделал его для нас, — с гордостью пояснил он. — Отсюда видно все на многие мили вокруг. О, а вот и Джей-Пи!
— Джей-Пи? — со смехом повторила Генриетта.
— Это прозвище Жан-Поля. Мы зовем его Джей-Пи, меня — Гас Могучий, а Сторм — Ясное Небо.
— Мне нравится это имя, — с жаром подтвердила Сторм.
— Джей-Пи, наверное, в деревенском садике, он почти всегда там, — крикнул сверху Гас.
Генриетте очень хотелось увидеть Жан-Поля, но тот все не появлялся. Гас ловко спустился по лестнице и исчез в дупле дерева.
В одиннадцать Генриетта вынесла детям в сад горячий шоколад с зерновым печеньем, и они с удовольствием перекусили прямо в дупле. Потом все вместе играли в пиратов; Генриетта ползала на четвереньках вокруг дерева, изображая грозного Капитана Крюка, нисколько не заботясь о том, что колени измазались в земле. Она просовывала голову в дупло и гулко завывала: «Ух! Ах! Ну, я вам покажу!» Из дупла торчал ее пышный зад, словно шляпка огромного гриба. В этой позе ее и нашли собаки Джереми Фицгерберта. Они восторженно обнюхивали выдающуюся часть тела «грозного пирата», пока Генриетта пыталась выбраться из дупла. Когда ей это наконец удалось, ее волосы растрепались, лицо раскраснелось, а синие глаза сверкали, как блестящие от росы васильки.
— Надеюсь, я вам не помешал? — Джереми широко улыбнулся при виде Генриетты.
— О Боже! Извините, — пролепетала та, выпрямляясь. — Я изображала пирата.
— Из вас получился превосходный пират, — подтвердил Джереми, с удовольствием оглядывая девушку с головы до ног.
Генриетта смущенно пригладила волосы.
— Думаю, я была больше похожа на Винни Пуха, застрявшего в кроличьей норе. Так что, боюсь, вы ошиблись. Как говорится, зашли не с того конца.
— Не с того конца? Мне так не кажется. С этого конца вид был великолепный.
— Мы с вами знакомы? — озадаченно спросила Генриетта.
— Ну конечно. Вы ведь Генриетта Мун, верно?
— Да. — Генриетта нахмурилась.
— А я Джереми Фицгерберт. У меня ферма по соседству.
— Ах, ну конечно, мы встречались. — Генриетта вдруг вспомнила, где видела раньше этого мужчину.
— Я бывал у вас в магазине. Вы продаете такие большие банки с витыми карамельками. Это мои любимые конфеты.
— И мои тоже, — воскликнула Генриетта, огорченная тем, что не вспомнила Джереми. — Мне особенно нравятся те, что с ирисом.
— Точно. Стоит мне начать, и я уже не могу остановиться.
— К сожалению, и у меня та же проблема.
— Похоже, карамельки идут вам на пользу. Вы великолепно выглядите.
Генриетта изумленно посмотрела на Джереми, не зная, что сказать. Она не привыкла к комплиментам и даже мысли не допускала, что Фицгерберт говорит всерьез. Воцарилось неловкое молчание: Генриетта никак не могла найти подходящих слов, а Джереми застыл, завороженный ее зеленовато-синими глазами. Ему хотелось сказать, что он никогда прежде не видел таких прекрасных глаз, но не решался.
— Бонжур, Джереми, — раздался звучный голос. Фицгерберт с Генриеттой обернулись. По тропинке к дереву шел Жан-Поль. При виде его улыбки у Генриетты перехватило дыхание, желудок ухнул куда-то вниз, как в детстве, на ярмарочной карусели. — Бонжур, мадам, — обратился к ней француз. Вежливо поклонившись, он взял ее руку и поднес к губам. Генриетта не знала, куда девать глаза. Она почувствовала, как от шеи вверх поднимается волна жара, а лицо покрывается красными пятнами. Раньше никто никогда не целовал ей руку. «Наверное, у французов это в порядке вещей», — подумала она, стараясь побороть смущение.
— Я пригнал тебе маленький трактор и прицеп, как ты хотел, — сказал Джереми. Казалось, никто не заметил внезапной растерянности Генриетты. Сторм с Гасом поспешно выбрались из дупла и принялись носиться по газону вместе с собаками.
— Спасибо, — поблагодарил Жан-Поль, — мне это здорово поможет.
Они завели разговор о саде, ферме и о погоде, слишком теплой для этого времени года. Генриетта слушала затаив дыхание, не решаясь вставить хотя бы слово. Наконец Жан-Поль повернулся к ней.
— Я вижу, вы сегодня согласились присмотреть за Гасом Могучим и Ясным Небом? — Его глаза весело сверкнули.
— Да, — хрипло каркнула Генриетта.
— А как вам понравился мой домик на дереве?
— Он потрясающий, просто чудо.
— Я смотрю, ты достроил лестницу, — заметил Джереми, одобрительно похлопав по деревянным перекладинам. — Отличный крепкий дуб. — Генриетта позавидовала той легкой непринужденности, с которой фермер обращался к французу. — Вы уже были наверху? — неожиданно спросил он девушку.
— Нет. — Она боязливо покачала головой. — Вы же видели, я из дупла-то с трудом выбралась. А спускаться с лестницы уж точно не для меня!