Выбрать главу

— Конечно. Мы посадим его в банку и дадим ему имя.

— Почему бы нам не назвать его Червяк Уэрзел [20]? — предложила Миранда. Вдохновленная этой идеей, она объявила, что отправляется за банкой.

— Какая ты умница, мамочка, — улыбнулась Сторм. Заприметив другого червяка, копошащегося в земле, она наклонилась, чтобы осторожно его вытащить.

— Надо же какой жирный, — восхищенно поцокал языком мистер Андервуд. — У вас их набралось порядочно.

— Захватите, пожалуйста, что-нибудь попить, — крикнул Жан-Поль вслед Миранде. — В горле пересохло от этой работы.

— Je suis faim, — подхватила Сторм.

— J'ai faim [21], — поправил ее Жан-Поль. — J'ai aussi soif [22], — добавил он.

— Это означает «испытывать жажду», — пояснил Гас.

— Гас Могучий и Ясное Небо, быстро же вы учитесь!

— Так это, видать, французский! — понимающе кивнул старик садовник.

— Верно, — улыбнулся Жан-Поль. — А вас не проведешь, мистер Андервуд, вы настоящий хитрец! Старый мудрый лис!

Когда Миранда была на кухне, зазвонил телефон. Сняв трубку, Миранда услышала голос Блайт:

— Привет, незнакомка.

Миранда удивилась и обрадовалась; она не разговаривала с подругой с того памятного обеда перед Рождеством.

— Как ты? — спросила она.

— Отлично. В следующий понедельник придется тащиться в суд, подписывать соглашение.

— Не дай мужу легко отделаться. Помни, что советовал Дэвид.

— Как он, кстати? Не видела его целую вечность, — пробурчала Блайт.

— Если честно, я тоже его почти не вижу. Он целыми днями работает. Приезжает поздно вечером в пятницу и уезжает в воскресенье, сразу после обеда.

— Тебе надо завести любовника, — оживилась Блайт. — Я бы так и поступила, если бы меня упрятали в сельскую глушь. Такое случается сплошь и рядом, как я погляжу.

— Не искушай меня, — вздохнула Миранда, думая о Жан-Поле.

— Хочется поскорее покончить с разводом и начать жизнь заново.

— Почему бы тебе не приехать к нам на выходные? — предложила Миранда. — Дэвид будет счастлив тебя видеть. Сад просто великолепен, а я с радостью покажу тебе дом.

— Значит, ты понемногу осваиваешься на новом месте?

— Да. Сейчас я не променяла бы свой дом ни на какой другой. Каждое утро я просыпаюсь под пение птиц, их здесь великое множество. В окна вливается божественный аромат цветов. Это просто рай. Приезжай, я буду очень рада.

— А я-то всегда считала тебя истинной горожанкой.

— Так и было. Но теперь я выбилась из бешеного ритма лондонской жизни, и мне больше по душе мирная деревенская неспешность.

— В последнее время мне почти не встречаются твои статьи. Ты больше не пишешь?

— Просто я стала немного разборчивее и не хватаюсь за все, что подвернется.

— Неужели жизнь в деревне умерила твое честолюбие?

— Здесь всегда находится так много занятий, что мне никак не удается выкроить время, чтобы засесть за компьютер.

— Звучит впечатляюще. Когда бы ты хотела меня заполучить?

— В любое удобное для тебя время. Сельская жизнь течет лениво. У меня нет никаких планов.

— Эти выходные у меня заняты, но в следующие я свободна.

— Прекрасно. Скажу Дэвиду, он очень обрадуется. Смотри, будь с ним поосторожнее, а то он опять начнет давать тебе советы. «Бесценные жемчужины мудрости». — Миранда добродушно рассмеялась.

— Я бы сейчас не отказалась от дружеского совета; хочешь — верь, хочешь — нет. Ты ведь знаешь, большинство наших друзей приняли сторону проклятого ублюдка. Послушать их, так я просто блудница вавилонская.

— Не обращай внимания. Твой муж трепло, и язык у него длиннее, чем у тебя, вот и все.

— Ох как мне тебя не хватает, Миранда. Ты так хорошо умеешь слушать, — вздохнула Блайт. — Я поговорила с тобой, и мне стало намного легче.

— Приезжай, в моем саду ты сразу оживешь. Это настоящее чудо. У меня такое чувство, словно я заново родилась.

— Да, похоже на правду, судя по тому, что я слышу. И все же любопытно, как долго ты продержишься, прежде чем примчишься обратно в город? — подпустила шпильку Блайт. — Вспомни осенние показы мод, новые дизайнерские коллекции. Неужели ты настолько изменилась, что стала равнодушна к ним? Быть этого не может.

— Посмотрим, — безразлично бросила Миранда, не испытывая и тени зависти к подруге. Повесив трубку, она задержала взгляд на вазе с охапкой цветущего бутня на кухонном столе и обвела глазами подоконник, где Жан-Поль поставил три корзины сиреневых гиацинтов. В кухне восхитительно пахло весной. Миранда развела в воде бузинный сироп, перелила его в кувшин и нашла в кладовой пустую стеклянную банку. Пересекая холл, она на мгновение задержалась у двери в кабинет. Глядя на лэптоп с погасшим экраном, она не испытала ни вины, ни сожаления. Радостная и оживленная, она выскочила сквозь французское окно на террасу. Ярко сияло солнце, дул теплый ветерок, Жан-Поль работал в саду, и исходившее от него волшебство преображало самые обыденные вещи. Это волшебство, особый, редкий дар Жан-Поля, Миранда только начинала чувствовать и понимать.

Дети собрали чудесную коллекцию червей и жуков. Свои сокровища они положили в банку с листьями и травой.

— Они не умрут, Жан-Поль? — встревоженно спросила Сторм.

— Нет, если вы не станете слишком долго держать их в банке. Выпустите своих питомцев в конце дня. Им место в саду.

Дети отправились на поиски новых букашек, а мистер Андервуд осушил кружку морса и неохотно побрел в сторону голубятни. В феврале ветром повалило несколько деревьев. Старик понемногу очищал стволы от сучьев, распиливал и уносил. Он как раз возился с очередным бревном, когда заразительный детский смех заставил его прервать работу и прогуляться до огорода. Теперь мистер Андервуд без особого рвения вернулся к своему занятию.

Миранда уселась на траву с чашкой морса в руках, наблюдая, как Жан-Поль закрепляет толстой проволокой опору для душистого горошка. Руки с загрубелыми пальцами и короткими ногтями выдавали в нем человека, проработавшего в саду всю свою жизнь. Было что-то необычайно трогательное в этих выразительных руках и в отрешенном, печальном выражении лица Жан-Поля.

— Вы всегда были садовником? — заговорила Миранда.

— Сколько себя помню. — Руки Жан-Поля на мгновение замерли. — Прежде моя жизнь была никчемной и пустой. Я бессмысленно растрачивал ее на всевозможные глупости.

— Кто пробудил в вас интерес к садоводству?

— Моя мать. Я вырос среди виноградников в Бордо. Мама была страстной садовницей.

— Она еще жива?

— Нет. Умерла прошлым летом.

— Мне очень жаль. Вы были близки? — Миранда задавала вопросы осторожно, словно медленно раскрывала створки драгоценной раковины. Она знала, что внутри скрывается редкостная, прекрасная жемчужина, нужно только суметь ее достать.

— Я единственный сын. Наша связь была очень тесной.

— Какой была ваша мама?

Жан-Поль смерил Миранду долгим взглядом, будто взвешивая, насколько откровенно можно говорить с ней. Потом выражение его темных глаз смягчилось.

— Она была исполнена благородства, внутреннего достоинства. Люди невольно понижали голос, обращаясь к ней. От нее исходили покой и безмятежность. И еще она была очень сильной.

— Она была красивой? — спросила Миранда, зная ответ.

— У нее были длинные черные волосы, она укладывала их в пучок на затылке. Я редко видел их распущенными, только поздно вечером, когда мама готовилась ко сну. Помню, она приходила в детскую пожелать мне доброй ночи и поцеловать перед сном, а я смотрел на ее волосы и замирал от восторга. Гладкие как шелк, они сверкающей волной ниспадали ей на спину. Мама была так прекрасна, что казалась мне ангелом. Потом она стала старше, волосы ее поседели. С тех пор я больше не видел их распущенными. Мама никогда не теряла достоинства, сохраняя спокойствие и присутствие духа. Всегда, до самой смерти.

— Не будет ли слишком бестактным, если я спрошу, как она умерла? Кажется, ей было не так уж много лет?

вернуться

20

Уэрзел Гаммидж — огородное пугало, персонаж детской телепередачи, поставленной по мотивам книг английской писательницы Барбары Юфан Тодд (1890–1976).

вернуться

21

Я проголодалась (фр.).Сторм ошиблась в выборе вспомогательного глагола.

вернуться

22

И еще мне хочется пить (фр.).