Кошка на крыше, а вы как волшебник срываете звёзды, бросаете в небо. И мне остаются мои же желания.
Такая деталь, её не пристроить. Картина готова, а пазл – остался. Один. Некрасивый. Должно быть, случайно сюда затесался. Так выкинь его без сожаления.
Пазлу так легче… Будто бы нету.
Собрана эта мозаика субботы. Я исчезаю в недочитанных главах и плоских страницах. Этот путь уже пройден, пока я лежала в осенней постели и слушала утро, ноябрьский шёпот…
Скажите же словом, хватит загадок. Я так устала. Верю – не верю…
Бывает ли больно, когда уж исчерпано всё ожидание?..
Когда за дверью одно лишь молчание…
Закрытые двери как мёртвые люди – немые холодные. И безответные. Ты всё стучишь, но минуты закончились, остались секунды, они истекают… Снег здесь чернеет и замирает, ты ощущаешь себя оболочкой. Скорлупкой – и только. Тронь и рассыплется в мелкую крошку.
Я сохраню небольшую крупинку. Крупинку себя. Вдруг пригодится, когда постучитесь…
Не хочу вашей боли, я буду ждать вас. Я не лишаю вас этой надежды стать долгожданным, почувствовать чудо.
Придите ко мне, я сварю для вас кофе… У меня есть мускатный орех и корица… Я сотворю в наших чашках кофейных пряное утро и кексы с изюмом. Кексы с изюмом и карамелью…
И жду и не жду… Одновременно… Верю – не верю…
Сахар, мука, соли щепотка, масло и сливки, шорох за дверью, слёзы, ваниль, цукаты и осень… Кексы пекутся. Рядом присела, медленней стало ткаться пространство, свет моей кухни уже не спасает. Цепляет стрелки часов горький вечер…
«Взвесьте, пожалуйста…» Хурму покупаю. Сегодня недолго её выбирала – знала, какого хотела вкуса. Натянуто-тонкая твёрдая кожа, под ней переспевшая сочная мякоть. Косточек много… Несу её бережно, чтобы не лопнла.
Будет разрушенным, некогда целое. Хурма будет мятая…
К ночи та кошка обернётся волчицей. И я разорву это сердце зубами – тёмное, мягкое и перезрелое…
========== III ==========
10.
Мною написаны ваши портреты. Портретов – бесчисленно…
Их уже множество…
Но только один был написан реальностью. На этом портрете вы меня любите. Я это знаю – мною написано много реальностей.
Давно не творила так вдохновенно. Творила во имя. Мне просто хотелось поверить, что так оно тоже может сплетаться. С меня лишь эскизы, а мир всё долепит цветным пластилином. Примет, проглотит, сделав собою. Частью и правдой.
Я ведь художница…
Я – архитектор.
Верю – не верю…
Нет веры… Есть вера…
Я вынимаю её. «Призадумайся».
И реальность всё думает, вертит в ручонках простые игрушечки.
И мир не спешит. Я за ним наблюдаю, смотрю всё тревожней, и вижу уныло-печальные взгляды – старик не возьмёт все эти подарки…
Лгать – привилегия, я ведь художник… Вы лишь поверьте, и эти рисунки истиной будут.
Вот оно – утро… Вижу эскизы, картинки простые и зарисовки. Я всё рисую, а он смотрит угрюмо, тяжко вздыхая… Не верит, зануда…
Линия, точка… Пятна гуаши, фон акварельный, лёгкий какой-то, полупрозрачный… Реальность. Моя лишь. Моя. Настоящая…
Скучно?
Нет, страшно, пожалуй…
И горько…
Рождается пятница…
С каждым проснувшимся она обрастает своим пребыванием в нашей картине, рисованной наспех ещё под одеялом… Я просыпаюсь, а вы пребываете в этих реалиях, вами «сегодня» уже нарисовано – вы раньше встаёте, и могли бы, наверно, варить этот кофе. Кофе из утра, где пребывает окно с незнакомым осенним пейзажем, уютная мятость вашей постели…
Я встаю очень рано. Я же художник. Видеть мне голое утро рождённое, сонно-эскизные наши сознания, чувствовать ваше – вы пребываете… Нас по утрам всегда было двое. Я встаю очень рано, встаю в ваше утро, я проникаю в эту реальность. Будто бы знаю…
Вы ощущали меня в те мгновения, когда нас лишь двое в нетронутом мире, новом и чистом, полупрозрачном? В мире едва ли рождённом, задуманном нами. Двоими. Слово давала ж себе… Мы здесь связаны, мы рисовали то утро, и это. Утро, где никого не бывает.
«Вы приходите ко мне… Завтра утром…» Мы будем рассматривать все свои лица…
Стоим на перроне друг перед другом. Опустошаю себя в ожидании, стекаются лентой тусклого света в точку мгновения. Вам бессловесно, вы слов не даёте.
И мы едем дальше в зябком мерцании, что нас выпивает. Последние капли. Мы едем дальше той же дорогой, что и вчера, и в четверг и во вторник, едем дорогой ваших молчаний.
И я выхожу всё на том же перроне, уличный свет, испив это утро, медленно гаснет… Обманута вами. Я знаю об этом.
Я себя обманула…
Иду на работу той же дорогой. Мост, гаражи, светофоры. Двор и дома, освещённые окна, пустые балконы…
Ларьки…
Магазин…
Лёд под ногами…
Небо и клёны…
Подземка. Ступени…
Здесь остановка…
Крылечко и двери…
Налью кипятка. Согреет немного, едва успокоив… Окно. Странный город. И декорация, что меняет себя каждый день на такую же…
Мгновение лишь и отчаяние после – вот моя гамма, где каждому тону – мгновение, реальность…
Живая. Играет…
Юна… Бесконечна.
Впечатление – вечность. Вечность творения, его мимолётность. И созерцаем метаморфозы, сотворённые нами едкие промыслы.
Придите ко мне, я найденной стану. Найденной вами. Игры закончены…
Я совсем близко… Левее, левее…
Я уже рядом.
Чуете?.. Франция…
Мой аромат. Аромат, что я грезила. Ступайте след в след по этой дорожке. Идите за мною. Идите на запах. Вы его знаете, я – вездесуща.
Я стану. Я всюду.
Я заклинаю, сука, колдунья…
11.
И вы мне сейчас говорите о промысле?
О провидении? Я знаю, спасибо…
Это мне бы рассказывать в утреннем поезде вам о судьбе и о силе, что теплится, скрытая в этом мире реальностей, на это мгновение – мире единственном. Нашем. Здесь утро и поезд, тёмные окна, луна, пассажиры… Бумажные куклы. Слепое пространство…
Их лица – знакомы… Все лица – немые… Лица – догадки, лица – картонки.
Нас здесь, живых, всегда только двое, друг перед другом на узких скамейках. Руку протянете, решивши коснуться… Границы свои вы нарушить пытаетесь, явив соучастие, вздрогнув, быть может…
Вздрогнув украдкой…
Позвольте ж себе, а время расставит – точки той силы видимы станут…
Точка – конец, или точка – начало…
Не знаю теперь…
Было уж это, где-то вас видела. Было и есть – мы сейчас в этих сумерках. В ворохе старой бумаги. На узких скамейках. Мы друг перед другом… Будет ещё – это плетение, это и есть бесконечный тот промысл… Друг перед другом. Мы – соучастники. Руку протянете, будто касаясь на расстоянии. Но… Длинный перрон. Толчок. Остановка…
Прибыли. Станция…
К неназванной цели всё той же дорогой. Всё по касательной, и не касаясь… Позвольте себе поверить, увидеть, как проявляется с трепетом новое.
Я здесь, совсем близко… Меня вы не видите, вы меня смотрите будто картиночку. С одной стороны, но я не картонка. Вы не устали?
Пока вам не скучно?
Будто не видим единого целого – кусочки цветные, мозаика, стёклышки – всё нам орнаметы калейдоскопов. Прищурившись, смотрим в волшебные трубки. Что там? Узор повторившихся пятен. Замкнутый зеркалом сектор окружности…
Зеркало, зеркало…
Вам ли сейчас говорить мне о промысле? Да если б не знала – живая была бы? Здесь и сейчас, на этой скамейке с вами в вагоне, среди пассажиров-картонок на фоне квадрата чёрного утра?
Один из фрагментов в калейдоскопе, что повторился из сектора в сектор, день ото дня и каждое утро… Утро на станции волею промысла, силой своих потаённых намерений.
Ссыпались в угол все наши стёклышки, узор повторился. Всё – провидение.