Столь же очевидны и выводы, к которым мы приходим, рассматривая ремесло епископа с его светской стороны и изучая их взаимоотношения с мирской средой, в которой они тоже были призваны жить. Собственник и сеньор, епископ подвергался нападениям и грабежам, объектом которых со стороны крупных и мелких феодалов всегда являлось церковное имущество. Конечно, существовали некоторые диоцезы, например, парижский, в котором сильное управление, вроде управления Филиппа Августа, смогло установить относительный порядок. Повсюду, где есть сильный и уважаемый высший сюзерен, епископу легче защитить свою собственность и доходы от разбойных феодалов-ленников или назойливых баронов. Но во множестве епархий у главы диоцеза, постоянно изводимого грабителями, нет другого средства, как укрыться в епископских домах, преобразованных в укрепленные замки, и быть всегда готовым вступить в сражение. Прочтем, например, прелюбопытную историю епископов Осерских времени Гуго де Нуайе и Гийома де Сеньеле — это сплошной ряд конфликтов со всеми светскими властями области, постоянная и зачастую опасная борьба, в которой епископ защищается, пользуясь не только анафемами, но и оружием, при помощи воинов и наемников. У него враги повсюду: в деревне — мелкие дворяне, неимущие и озлобленные, в городах — граф, с которым он делит власть, и горожане, часто организованные в коммуну; они не любят церковного сеньора и действуют только ему в ущерб. Среди событий подобного рода, имевших самый большой резонанс в эпоху Филиппа Августа, достаточно упомянуть столкновение епископа Этьена де Турне с жителями своего города, стычки епископов Бове Филиппа де Дре и Милона де Нантея с горожанами Бове, ссоры епископа Осерского Гуго де Нуайе с графом Осерским Пьером де Куртене, распри Норбера де Мена, епископа Ле-Пюи, с горожанами и знатью своего города, столкновения епископов Вердена и Камбре с рыцарями и бюргерами этих двух городов и т. д. В иных диоцезах конфликты с мирянами становятся настоящей войной с осадами, сражениями и резней, а иногда проливается и епископская кровь: в 1220 г. епископ Пюи убит дворянином, которого он отлучил; в 1208 г. убит во время мятежа ударом копья епископ Вердена; и уже в 1181 г. другой верденский епископ нашел смерть при осаде замка Сен-Менеуль.
Этих нескольких примеров достаточно, чтобы показать все тяжкие обязанности, страдания и каждодневные опасности, с которыми была сопряжена карьера епископа. Чтобы довершить картину, остается рассмотреть последствия, вытекавшие для епископа из его роли вассала и знатного собственника королевства. Ибо — и здесь мы не ошибемся — епископ по отношению к светскому сеньору находился не только в положении ленника, имевшего дело со своим сюзереном лишь тогда, когда он выполняет феодальный долг. Епископ пребывал от короля в зависимости личной и тесной, и король — патрон и покровитель Церкви — всячески использовал свой епископат. Он требовал от епископов налогов, присутствия в королевском войске и политических услуг разного рода. Он без стеснения распоряжался их деньгами, воинами и временем, короче говоря, рассматривал и использовал их как слуг и агентов, у которых можно потребовать все, что угодно. А если епископы пытались пресечь подобные поползновения, если они сопротивлялись требованиям, находя их чрезмерными, это выливалось в конфликт, войну со всеми последствиями: с накладываемым на земли интердиктом и отлучениями людей, с занятием диоцеза manu militari, с конфискацией епископских доходов, со смещением епископа, изгоняемого из своей резиденции, а иногда и из королевства.
Достаточно напомнить здесь наиболее серьезные конфликты, почти всегда заканчивавшиеся поражением епископов: столкновение с архиепископом Сансским в 1181 г. по вопросу юрисдикции; с архиепископом Руанским в 1196 г. по поводу собственности; с парижским епископом и многими другими епископами северной Франции в 1200 г. в связи с делом Ин-гебурги; с епископами Орлеана и Осера в 1210 г. из-за военной службы; с парижским епископом в 1221 г. по вопросам юрисдикции и собственности и т. д. Те же конфликты, которые бурлят в капетингской Франции, беспокоят и Францию Плантагенетов. Мы видим, как Ричард Львиное Сердце борется в 1197 г. с руанским архиепископом, в 1180 г. — с архиепископом Пуатье, а Иоанн Безземельный — в 1204 г. с епископом Лиможа. Повсюду одна и та же картина: епископу, которому в своих взаимоотношениях с духовенством и знатью диоцеза так трудно добиться победы, которому надо усмирить столько противников, приходится еще и противостоять суверену и бороться против притеснений короля — сколько дополнительных трудов, забот и опасностей!
С помощью уступок и покорности можно избежать конфликтов и остаться в мире с королем; но это до странности беспокойный мир, нарушаемый продолжающимися требованиями денег и услуг. Одна обязанность присутствовать на политических и судебных ассамблеях, на больших сборах королевского войска является для французских прелатов источником страшной усталости и значительных расходов. Епископы стараются по возможности увильнуть от них, но не принимать приглашения короля еще труднее, нежели уклоняться от приглашений Папы. Ведь король совсем близко и обладает реальной силой. В 1193 г. епископ Турне Этьен, человек просвещенный и миротворец, боявшийся разъездов, обратился к архиепископу Реймсскому с жалобным письмом. Король требует, чтобы он являлся со своими воинами и оружием перед праздником Вознесения Господня и накануне Троицы в Мант. Что делать? — спрашивает епископ.
Я ничего не понимаю в военных делах. Я отдался духовной службе не для того, чтобы вести походную жизнь. И вот меня призывают — меня, никогда не сражающегося на войне, и предлагают надеть доспехи, а я никогда не носил оружия. Со времени Хильперика короли Франции всегда требовали от епископов Турне только клятвы верности и присутствия в суде. Мне очень трудно вступить в борьбу с государем, и, однако же, невозможно сделать и того, что он требует. Я нахожусь между молотом и наковальней: либо я должен оскорбить короля, либо выполнить службу, которой не обязан.
Три года спустя — письмо того же епископа, изнемогающего от созывов во время поста 1196 г. Архиепископ Реймсский требует, чтобы он приехал на посвящение в сан епископа Шалонско-го; король приказывает ему находиться 31 марта между Водреем и Гайоном, в Нормандии, где должна состояться встреча английского и французского суверенов; наконец, 7 апреля его вызывают в Париж присутствовать на судебном процессе парижского епископа и Шелльского аббатства. Он извиняется перед архиепископом Реймсским: «Отец мой, мне шестьдесят восемь лет, и я чувствую близкую смерть. Пощадите своего слугу: мой разум готов бы вам повиноваться, но плоть немощна. Я не могу без великой опасности для себя предпринять и вынести подобное путешествие. Если я двинусь в путь, я не доеду до конца».
Епископам не всегда удавалось сослаться на возраст и болезни: подобные извинения часто встречались королем недоверчиво; он и не думал их принимать, а вызывал отсутствующих в суд за нарушение феодального долга. Таким образом, и к его двору, и в лагерь приезжали, каким бы тяжким ни было это путешествие. Но одного присутствия было недостаточно. Король постоянно нагружал епископов деловыми миссиями и посольствами за границу. Епископат поставлял ему послов, дипломатов, администраторов, которые ему ничего не стоили. Многие епископы волей-неволей принимали таким образом активное участие в политике, вынужденные добавлять к своей ежедневной обременительной работе выполнение чрезвычайных поручений. Не говоря об архиепископе Реймсском Гийоме Шампанском и архиепископе Руанском Готье де Кутансе, бывшими один — для Филиппа Августа, а второй — для английского короля настоящими первыми министрами, следовало бы упомянуть Гийома, епископа Лизье, посланного в 1200 г. препроводить Бланку Кастильскую из Испании в Нормандию; Жана, епископа Эвре, на которого возлагались Генрихом II и Ричардом Львиное Сердце многочисленные миссии; Жана де Верака, епископа Лиможского, главного уполномоченного Филиппа Августа во Франции и на западе; Мориса де Сюлли, парижского епископа, исполнявшего многие дипломатические и административные поручения короля Франции. Список этих обремененных поручениями епископов можно было бы продолжать до бесконечности. Их даже использовали для командования военными силами, как епископа Байоннского и архиепископа Ошского, исполнявших в 1190 г. должности адмиралов у Ричарда Львиное Сердце, и архиепископа Буржского Симона де Сюлли, который в 1221 г. привел в Лангедок вооруженный отряд, посланный против альбигойцев Филиппом Августом. Некоторые из них были настоящими воинами — таковы епископ Бове Филипп де Дре и епископ Санлиса Герен, стратег битвы при Бувине. Филипп Август многим им обязан.