Естественно, существует и полностью ручной режим управления. В этом случае машина только информирует, правильно ли экипаж по ее мнению работает. БЦВК во много раз увеличил надежность управления, но потребовал и более глубокого понимания работы автоматических систем. А потому и повысились требования к подготовке экипажей.
Изменилась двигательная установка. Она стала иметь единые топливные баки, как для основного (корректирующего) двигателя, так и для двигателей ориентации. Это позволяет теперь оперативно перераспределять топливо, использовать его более рационально.
Новая система жизнеобеспечения значительно улучшила комфортность жизни экипажа на борту корабля, повысив запасы пищи, воды, кислорода и предоставив возможность регулировать температуру в корабле по усмотрению экипажа.
Особенно большим изменениям подвергся стартовый скафандр. Он стал не только легче своего предшественника, но и быстро надевался, что чрезвычайно важно для действий в аварийной обстановке. Шлем стал с улучшенным обзором. Вместо застежек, веревочек и шнурков появилась «молния», которая достаточно надежно обеспечивала необходимую герметичность скафандра.
В новом корабле предусматривалась возможность размещения трех членов экипажа в скафандре. При соответствующем уровне подготовки сближение и стыковку мог производить и один космонавт. А значить в случае необходимости, он мог спасти сразу двоих космонавтов.
Все полетные операции первого дня «Союз-Т2» отработал без замечаний, и 6 июня после маневра дальнего сближения корабль вышел на расстояние двух километров от станции.
Малышев понимал, что предстоящая стыковка является самым ответственным этапом в программе испытаний корабля «Союз-Т», и потому с приближением к станции чувствовал, как ему все труднее и труднее сохранять спокойствие. Он не знал, что произойдет, но каким-то шестым чувством ощущал, что первый полет не пройдет идеально гладко. Он работал, а это неизвестное «что-то» никак не происходило.
По программе полета до расстояния 200 метров от станции все шло по программе в автоматическом режиме. Проверка в этом режиме важна была еще и потому, что следом в автоматическом режиме по той же программе в космос должны были отправляться грузовые корабли «Прогресс». Было важно проверить, как работают системы нового корабля до момента физической стыковки со станцией. Вот тогда, считал Малышев, все станет на свои места. Тогда он почувствует полную уверенность, так как некогда будет тратить время на переживания.
Но после 200 метров ситуация резко изменилась. Прошел отказ в работе системы автоматического управления движением. Малышев мгновенно перешел на ручное управление. Ожидаемое интуитивно, «что-то» все же произошло. Именно в момент перехода, как показала телеметрия, пульс у командира подскочил до 137 ударов в минуту.
– Подтормаживаем. Дальность сто метров, – сообщил Малышев. Он чувствовал себя уже более спокойно. Процесс управления был в его руках. А себе он не сомневался.
Сложности процесса стыковки, однако, не уменьшились. Система стабилизации положения станции тоже отказала, превратив станцию в неуправляемый объект с большой массой и размерами.
Исходные данные, полученные от автоматики по скорости сближения, тоже оказались завышенными в несколько раз. Малышев пытался снизить скорость двигателями причаливания и ориентации, но их мощности оказалось недостаточно, чтобы погасить чрезмерные скорости. Стыковка на такой скорости могла закончиться катастрофой.
Малышев принимает единственно верное в такой ситуации решение. Он отказался от стыковки, дал кораблю боковой импульс и проскочил станцию. Затем погасил скорость корабля и, управляя двигателями, совершил облет станции. Он вновь вернул корабль в соосное положение со станцией и уже, как на тренировке, начал отрабатывать этап причаливания.