Не беспокойтесь обо мне, я очень занят или службой, или удовольствиями, и мне не будет скучно; впрочем, вы знаете, что я никогда не скучаю.
Офицеры, взятые в плен 3 ноября, были обменены. Три моряка возвратились недавно на свое судно. Наши прибудут также вскоре.
74
Кинбурн 4 января (23 декабря) 1856 г.
В конце декабря весь гарнизон, под начальством полковника Даннера, произвел рекогносцировку впереди наших позиций, с целью разъяснить слухи о предполагаемой атаке, неприятельского корпуса в 30 тысяч человек.
Откуда шли эти слухи? У нас не было ни с кем сообщений! Я об этом так и не узнал ничего.
Мы удостоверились, что русские перед нами имеют только 15–18 тысяч человек пехоты и 500 всадников, расположенных отрядами до Николаева, и возвратились вполне успокоенные, принявшись снова за все необходимые для пользы обороны работы.
В исходе декабря наша флотилия увеличилась двумя новыми судами, вошедшими в Черное море и ставшими близко к нашим траншеям, чтоб в случае атаки обстреливать правый фланг. Они не рискуют быть бесполезными по случаю льдов.
Эти два судна, отделенные от эскадры Камышевой бухты, привезли нам трех офицеров и двух ординарцев, взятых в плен на охоте 3-го ноября.
Заключение их продолжалось не более двух месяцев и полагаю, что они жалеют о непродлении его на всю зиму. Они нам сообщили некоторые интересные подробности о приезде их в Николаев и стоянке в Одессе.
Император Александр находился в Николаеве во время проезда их через этот город и прислал карету четверней, чтоб взять самого старшего из трех морских офицеров, которым оказался мичман корабля «Левек», и старшего из наших офицеров, капитана Лемоана.
Эти два офицера имели честь быть представленными Императору, который оказал им милостивый прием и протянул руку, сказав: «Хотя рука эта еще и неприятельская, но надеюсь что она скоро сделается дружескою».
Затем при отъезде, увидав своего метрдотеля родом из Тулузы он промолвил: «Вот соотечественники ваши, приготовьте им обед; не стану уговаривать вас позаботиться о них, так как вы сами очень хороший француз».
Из Николаева пленные были направлены в Одессу, где им был оказан превосходный прием от военных властей и населения.
Еще и теперь, под впечатлением пребывания их в этом городе, они не истощились в рассказах об удовольствиях, которые нашли там; балы, вечера, обеды, прогулки в санях и проч.
Генерал Лидерс предоставил им полную свободу, под честным словом не отлучаться по направлению к укреплениям, и не писать ни одного слова о средствах обороны города. Русские офицеры не оставляли их, не с целью конечно присмотра, но для доставления им всевозможных развлечений.
Однажды, когда гвардейский гренадерский полк проходил под окнами отведенного им помещения, русский офицер обратился к поручику Каран, человеку ростом не более 1 метра 56 сантиметров и сказал ему.
«Ну! Баптист, что вы скажете об этих людях?»
«Скажу, — отвечал Баптист, окинув взором полк, состоящий из отборных и высокого роста солдат, — скажу, что чем они выше, тем удобнее представляют из себя цель».
Русский офицер, обернувшись к моему приятелю Каран, прибавил:
«Шалуны французы никогда не задумываются, имея всегда и на всякий вопрос ответ».
31 декабря появился на горизонте корвет «Плегетон» и вскоре затем, мы узнали, что на его борту находился начальник высшего ранга, а потому полковник с офицерами отправился на берег моря, и вскоре затем они встретили, высадившегося артиллерийского генерала Лебёф.
Генерал Пелисье, беспокоясь о нашем беззащитном положении, послал генерала узнать стратегическое и моральное состояние нашего отряда.
На другой день 1 января, присланный генерал принимал весь состав офицеров и объявил нам о будущей высылке значительных подкреплений, и о высадке в тот же день роты морской артиллерии, которую он привез с собой.
Затем он осмотрел все наши оборонительные работы и предложил снова сделать то же начальнику инженеров, прибывшему с ним из Камыша.
Вечером он выразил полное удовольствие о всём, что видел.
Холода продолжались беспрерывно и термометр держался между 22° и 28° ниже нуля.
Лед достиг толщины 0,90 метра и кроме того в продолжении двух дней шел сильный снег, вследствие чего очень затрудняется караульная и особенно постовая службы. Я командую по очереди патрулем из сержанта и четырех рядовых и офицерским рундом, для осмотра в ночное время линии часовых и для убеждения, что они не замерзли на своих постах.