Победа! Победа! Победа!
О, как я горжусь быть французом. Подробности?.. Вот они:
Неприятель на крутых высотах, у подошвы которых течет Альма.
С нашей стороны: две боевые наступательные линии.
Первая: первые бригады стрелков каждой дивизии.
Вторая: вторые бригады в развернутом фронте, в 300–400 метрах за первой линией.
В час пополудни раздается выстрел из орудия дивизии нашего правого фланга, назначенной для атаки.
Затем: бум… бум… пиф… паф… паф… бум, пан, пан, бум, пан, пан… Вперед! в штыки!
Первая линия переходит реку…
Вторая подходит к самой Альме… бум, бум… пан, пан, пан, бум, пан, пан… Вперед! Вперед! в штыки!..
Первая линия достигает гребня высот…
Вторая линия переходит реку…
Бум… бум… пан, пан… Вперед! Вперед! в штыки! в штыки!..
Русские отступают. 3 часа… сражение выиграно. Молитвы моей матери услышаны!
19
Поле сражения под Альмой 22/10 сентября 1854 г.
Я провел весь день 21/9, осматривая поле сражения и могу вам сообщить подробности не такие краткие, как те, которые послал тотчас после дела.
19/7 мы оставили Ольдфордскую плоскость в 7 часов утра, причем французская армия была расположена уступами:
В голове 1-я дивизия (Канробера) в боевом порядке в полковых колоннах.
Направо, вдоль морского берега, 2-я дивизия (Боске) в двух колоннах, состоящих каждая из бригады.
Налево 3-я дивизия (принц Наполеон) в двух колоннах, по бригаде каждая.
В арьергарде турецкая дивизия, также в двух колоннах.
В середине эшелонов генеральный штаб, офицерские вещи, резервная артиллерия.
За турками войсковой обоз, походные лазареты и все предметы, составляющие помеху (impedimenta)?
Наконец, в замке в качестве резерва 4-я дивизия (Форе).
Артиллерия каждой пехотной дивизии, состоящая из двух батарей идет в интервалах колонн.
Английская армия не была готова к назначенному часу движения и могла выступить только около 10 часов, соединившись с нами вечером и заняв место на нашем левом фланге.
Флот поднял якоря в час, назначенный маршалом и подплыл возможно близко к берегу, остановившись на высоте 1 дивизии, чтоб быть в состоянии, если понадобится, оказать нам поддержку своей тяжелой артиллерией.
После 5 часов похода в таком порядке, по совершенно обнаженной и бесплодной долине, мы достигли при очень хорошей погоде небольших высот, отделяющих бассейн Альмы от незначительной, летом пересыхающей реки называемой Булганак.
В походе развлекались скачками зайцев. Бедные, сильно напуганные животные, убегая от одной колонны, встречали другую и очень трудно было запретить солдатам воспользоваться этим, хотя такая охота нарушала порядок, скоро впрочем восстановляемый.
Поставили палатки на прилежащей к западной части возвышенности и всякий предался заботам, обычно являющимся по вступлении в лагерь.
Недоставало воды для супа и кофе и необходимо было рыть колодец в сухом ложе реки, где на небольшой глубине и найдена была вода в количестве достаточном для всех нужд.
В это время я взошел на вершину возвышенности… Ах! на этот раз я увидел неприятеля!!
В бесплодной долине, которую мы только что миновали, предо мной представились русские кавалерийские разъезды, которые двигались рысью или галопом во всех направлениях, в то время как наши передовые посты делали по ним несколько выстрелов.
Вскоре затем колонна русских из двух или трех эскадронов показалась из-за высот на левом фланге нашей передовой цепи, состоявшей из 30 человек моего полка, и направилась в атаку, вследствие чего взвод английской кавалерии (25 гусар), стоявший за небольшим пригорком, быстро понесся галопом, на значительную колонну русских и сделав в упор залп из своих штуцеров, возвратился без преследования под прикрытие своей пехоты.
В тоже время английская артиллерия и наша 1-й дивизии построилась в развернутом боевом порядке и своими гранатами заставила русскую кавалерию возвратиться на то место, откуда пришла.
При этих стычках полковник главного штаба Лагонди с плохим зрением, думая догнать взвод английской кавалерии, устремился по направлению к русским эскадронам и попался в плен.
День, 20/8 сентября.
В 6 часов утра, после свежей, почти холодной ночи, все выдвинутые вперед отряды возвратились в лагерь, позавтракали кофе и уже в 7 часов были готовы к выступлению.
Солдаты, без всяких приказаний, позаботились о своих ружьях, и всякий чувствовал, что будет «жарко» (que ça va chauffer) все были веселы и в добром настроении духа, внушающем доверие.