Поставив ружья в козлы, люди отпущенные до 71/2 часов, разбрелись по городу, в который отправился и я.
Галлиполи произвел на меня впечатление большего базара. Здесь дома построены плохо, улицы узки и дурно мощены и в них с трудом проникают лучи солнца, чему мешают этажи, выступающие вперед один над другим.
В 6 часов офицеры возвратились на судно для последнего ужина и затем окончательно покинули «Ганг». Я нашел свою роту в ружье, согласно отданного приказания.
Офицер генерального штаба повел нас на место нашего бивуака, где были уже поставлены палатки, а наряженные люди отправлены на поиски за дровами, для поддержки огня костров на всю ночь.
В первый раз мне пришлось спать в палатке, которую я имел в своем распоряжении вместе с походным плащом: вся же остальная офицерская принадлежность, прибывшая с нами из Франции, находилась в сундуках, которые не могли быть разгружены с судна одновременно с нашей высадкой.
Несмотря на дневной зной, ночь была очень свежа, и около 2-х часов утра я проснулся совершенно окоченелый от холода. Поспешив к костру, я нашел здесь большую часть людей роты, которых также выгнал холод из палаток, и стал ожидать утра, попросту болтая с ними, причём заметил, что со времени отплытия из Франции, они ничего не потеряли ни в хорошем расположении духа, ни в веселии.
В 7 часов утра весь 2-й батальон по приказанию майора Тиге оставил бивуак, чтоб догнать 1-ый батальон, высаженный за несколько дней до нас, и поставленный лагерем в 15 километрах к востоку от Галлиполи, близ деревни Булаир; мы пришли туда в 11 часов, и встретили нашего полкового командира и всех товарищей, оказавших нам наилучший прием.
Зной был очень велик, и наши люди, проведя бессонную ночь, действительно устали.
По прибытии в лагерь, оказалось, что ничего не было приготовлено, и надо было отправить людей за дровами, водой, хлебом, мясом, солью и проч. затем приготовить суп, что не было обычным делом для рекрутов. Наконец, в три часа люди в первый раз поели и не могу сказать, чтобы мясо было хорошо сварено… но надобно привыкать ко всему.
Что касается офицеров, то им было сравнительно лучше; товарищи 1-го батальона пригласили нас к завтраку, и скажу, что я ел превосходный бифштекс и что мой аппетит не был единственной к нему приправой.
Вся 3-я дивизия, под начальством принца Наполеона была сосредоточена в этом Булаирском лагере, и я с удовольствием ходил по всем направлениям, наблюдая за подготовлениями; наши солдаты имели вид довольства и счастья, отправляясь на фуражировку с песнями.
После ужина, все почувствовали необходимость отдыха и разошлись по палаткам, а в 9 часов уже повсюду царствовала тишина.
На следующий день нас разбудила музыка всех полков; выпили утренний кофе, а около 9 часов весело позавтракали.
Я посетил окрестности лагеря вместе с некоторыми приятелями и набрал в песке на берегу ручья черепашьих яиц, а на возвратном пути нашел сундуки в своей палатке, и с этого времени мог спать уже в своем бараньем меховом мешке, вполне гарантированный от ночного холода.
Если б не мысль, что я так далеко нахожусь от вас, то охотно признался, что никогда не был так счастлив как теперь. При пробуждении я был поражен неприятною неожиданностью, почувствовав в моем мешке чьи то движения, заставившие меня вспрыгнуть… Боже мой, что это такое?.. Угадайте…
Уж 90 сантиметров длины! Бедняга заплатил жизнью за причиненный мне страх.
Туземцы в большом количестве ходили совершению свободно по нашему лагерю, продавая табак, яйца, кур, лошадей и проч. по умеренным ценам.
Наши ротные мулы не могли быть погружены в Марселе на судно вместе с нами и мы были должны раздобыть себе лошадей на месте, чтоб перевезти вещи, палатки и жизненные припасы, и эти лошади оказались недорогими, — от 150 до 200 франков с вьюком и недоуздком.
Третьего дня вся дивизия была на смотру маршала Сент-Арно, после чего ей предстояло сесть на суда для отплытия в Константинополь, где по рассказам, присутствие её крайне необходимо.
Маршал произвел хорошее впечатление на всех нас своим орлиным взглядом, крупной фигурой и представительностью, внушавшими доверие.
По его распоряжению, вся дивизия должна сняться из лагеря послезавтра 30 мая и отправиться в поход в Константинополь под начальством принца Наполеона.
Я видел его только один раз в продолжении 4-х дней, проведенных в лагере, что недостаточно для суждения о моем начальнике, а потому я этого не позволю себе сделать. Он высок ростом, поразительно похож с портретами Наполеона I-го, но у него усталый вид и грустный взгляд, и если верить разговорам, он совершенно не знаком с военным искусством. Его считают весьма развитым и мы надеемся, что при помощи своих двух бригадных генералов и способных лиц, составляющих его главный штаб, всё пойдет хорошо.