Понесенные нами потери значительны. Считают, что убитых и раненых англичане потеряли 3000 человек, французы 1500 а именно: 1000 человек на Инкерманской плоскости и 500 в бою осадного отряда. У русских выведено из строя около 10–12 тысяч человек.
С 5-го числа по настоящий день, собирали раненых, между которыми очень много русских, находимых в кустарниках и скрывшихся в расселинах утесов. Они не отваживаются позвать носильщиков, преходящих мимо и не замечающих их, хотя и не сомневаются в симпатичной встрече, которая им будет оказана и заботах, которыми их окружат на наших перевязочных пунктах!
Русские раненые помещаются вместе с нашими и все пользуются одинаковыми уходом и вниманием наших докторов, без всякого различия. Разве они не такие же люди и добрые, храбрые солдаты, как и наши?
Не без труда я мог собрать все эти разъяснения и привести их в порядок. Желая дать вам общую идею этого смертоносного боя, я осведомлялся почти у двадцати офицеров, и каждый рассказывал, что он сделал или что видел, не имея никакого понятия о том, что сделал его сосед.
Спорят о причинах успеха, но тем не менее не приписывают, как успех Альминского сражения, хорошо составленному и исполненному плану. Не было заранее обдуманного предположения о защите Инкерманской плоскости, и так как нельзя допустить, чтоб с такими противниками как русские, французский пыл (la furia) мог что-либо поделать, — то необходимо искать причину в ошибках, сделанных нашими соперниками… Я поступаю, как и все другие, ищу эти ошибки, и несмотря на мою некомпетентность, вот мое мнение.
1-е, атакующие колонны одновременно появились на пространстве невозможном их вместить, а потому не могли развернуться и взаимно мешали друг другу. Такое положение должно было необходимо внести беспорядок при исполнении движений в подробностях. Русский начальник атаки Даненберг, оставался близ Инкерманского моста и не мог устранить этих неудачных распоряжений.
При первом отступлении стрелков беспорядок, поддерживаемый туманом, обозначился вполне, и с этого времени атака стала случайностью, тем более, что даже и на коротком расстоянии, трудно было судить о её результатах.
Я же предполагаю, что если б на плоскости явился только один русский корпус, то он мог бы действовать с большею одновременностью и точностью.
Генерал Соймонов, командовавший 2-м корпусом, должен бы был послать часть своих войск по направлению к английскому осадному отряду, и начать взбираться на крутые склоны на его левом фланге, только в то время, когда 1-й корпус Павлова развернулся, и, пожалуй, даже лишь тогда, когда этот корпус имел бы успех, на который он действительно мог рассчитывать, так как наличность его войска была почти равна с численностью англичан, причём последние были застигнуты спящими и не приготовленными к бою. 2-е, генерал Горчаков, кажется, не исполнил своей роли, имея большую наличность против англичан и турок в Балаклаве.
После довольно быстрого оставления редутов порученных охранению турок и по отступлении их к Балаклавскому ущелью, он должен был оставить в этих редутах часть своих сил, (2–3 тысячи человек) с тем, чтоб удержать английскую кавалерию на месте и прикрыть при необходимости свое отступление. (Затем с остальными 1000 человек, он должен был продолжать наступление на турок и преследовать их до высот, занятых генералом Боске).
Перед такой мужественной и решительно высказанной демонстрацией, генерал Боске должен был явиться со всем корпусом против войск Горчакова, и не мог бы своевременно поспеть на помощь англичанам.
Потеря сражения, по моему скромному суждению, не может быть приписана только туману, слабости неприятельских сил и стремительности нашей поддержки. Эти причины, хотя и не оспоримы, но всё-таки недостаточны.
Принц Наполеон в этот день дал прекрасный пример своей дивизии. За несколько дней, все знали, что он довольно серьезно болен и должен был оставаться в постели, — когда же он узнал о нападении, то не замедлил сесть на лошадь, а на протест докторов гордо отвечал, что бывают обстоятельства, когда никто не в праве считать себя больным Он бросился к траншеям, где незначительная часть его дивизии составляла прикрытие и, удостоверившись в бесполезности своего присутствия в этом месте, так как ему там не приходилось делать распоряжений, возвратился в лагеря, собрал там колонну, о чём я уже упоминал, и повел ее, без всякого приказания, туда, где слышалось особенно сильная канонада.