Другим декретом, впрочем не неприятным, назначается лишнее содержание в 400–500 франков отправляющимся в кампанию поручикам и подпоручикам и от 600–750 франков капитанам.
Эта прибавка будет уплачиваться нам с жалованьем с 1 января и полезна всем, а особенно тем, кто употребит ее на обеспечение себя против суровости зимы, для лучшей своей обстановки, в видах сохранения сил и здоровья, двух качеств без которых воин теряет всю свою цену.
Я также по принципу расходую наибольшую сумму на возможное доставление себе удобств, для того, чтоб во всякое время быть в состоянии исполнять свои обязанности. Одинаково действую и в командовании своей ротой, за что мне люди очень благодарны и исполняют всё беспрекословно, зная, что если я и требую от них многого, то иначе не могу поступать.
Новое внимание императора заключается в том, что он прислал каждому офицеру восточной армии, без сомнения в качестве новогоднего подарка, три бутылки коньяку и 15 бутылок вина, что можно назвать очень находчивым, тем более, что становилось весьма затруднительным доставать коньяк и вино даже в самом «Friponville».
Мы с нетерпением ожидаем, когда мороз сделает удобными дороги из нашего лагеря в Камыш, так как эти пути, проложенные по мокрой почве шириной более километра, имеют такие глубокие колеи, от проезда тысячи артиллерийского обоза и фур, что по ним двигаться невозможно, а потому хлеб и мясо нам доставляются редко! До сих последних дней скот, назначенный для убоя, вслед за его выгрузкой, пригонялся на бойню, находящуюся позади лагерей, но теперь он не может туда пройти. Вероятно волы и не сердятся на это, но нам то каково!..
Траншейные работы продолжаются с прежними затруднениями, так как часто встречается каменистая почва, поддающаяся только взрывам мин. Неприятель, предуведомленный громом взрыва, всегда направляет на эти пункты массу гранат и бомб, и мы теряем несколько человек.
Во избежание такого важного неудобства, устраивают бруствера из мешков, наполняемых в «Clocheton» землею и каждый рабочий приносит с собою один такой мешок. Вот еще одна из тяжелых работ.
Как бы то ни было, но мы достигли сооружения до сегодня 24-х батарей, вооруженных 150-ю орудиями, взятых частью с наших военных судов. Если вы пожелаете иметь понятие о весе орудия, его лафета, сплошных и полых снарядов, необходимых для всякого орудия, о состоянии дорог, возможности производить перевозку только ночью, часто по дождю, и, наконец, о затруднениях, которые вносят в эти действия неприятельские выстрелы, если вы хотите также иметь сведения о случаях, происходящих во время похода, о людях, убитых или раненых, — то представляя себе все эти картины, вы можете составить идею о сумме работы и усилий и о мере самопожертвования и мужества, которые были необходимы чтоб поставить на батареи 150 орудий, готовых выпускать ежедневно по 500 снарядов.
Англичане далеко отстали от нас, хотя и сделали всё, что от них зависело; но организация их ошибочна и несмотря на всё желание, они ничего не могут сделать более! Генерал Канробер объяснялся с лордом Рагланом и условился, что наблюдательный корпус генерала Боске будет оказывать нашим союзникам возможную помощь.
Вследствие этого уже берут из наблюдательного отряда достаточное число людей, для перевозки английских снарядов и для поддержания в исправности английской дороги из Балаклавы.
Видя наших союзников в таком несчастном положении, с изнуренными фигурами, страдающих и больных, я искренно их жалею.
Расскажу Вам небольшое происшествие, которому не дают огласки, для того чтоб оно не достигло до наших главных начальников, которые будут поставлены в обязанность, хотя и против воли, преследовать наказанием главное действующее лицо.
Мы стояли в качестве прикрытия в траншее. Было 10 часов утра, небо пасмурно, сильный и густой туман расстилался над нами. Вдруг мы услышали горячую ружейную пальбу, из более удаленных от нашего правого фланга русских ложементов. Эта перестрелка постепенно возникала по линии, от левого русского крыла к правому и, когда мы стали доискиваться причин её, то заметили пролет большего стада диких гусей, подвигающихся от востока к западу, которые мимо русских ложементов, направлялись вкось в нашу сторону. Эта-то жирная дичь и была приветствуема русскими пулями, не задев впрочем ни одной из птиц!
Как скоро они достигли сферы наших выстрелов, поручик Кюлле взял ружье… Уже русские перестали стрелять… Паф!.. гусь падает, распластав крылья… Из русских ближайших к нам ложементов кричат: «Боно француз, боно француз! ура! ура!»