35
Под Севастополем 31/19 декабря 1854 г.
Работы продолжаются: догадка, что цель их состоит в приближении к укреплениям крепости, а в подробностях, в уширении траншей, утолщении брустверов, устройстве ровиков для охотников и проч., — перешла в уверенность, и, кажется, даже можно считать собственно, так называемые, осадные работы законченными.
Англичане почти также подвинулись значительно вперед к 3-му бастиону (Grand Redan), который они должны взять приступом, тогда как нам предстоит брать 4-й (du Mât).
Все английские и французские батареи снабжены снарядами в такой степени, чтоб могли открыть огонь по первому сигналу и продолжать его безостановочно, в продолжении трех суток.
Почему же не испытать приступа?.
Русские со своей стороны, исправили существующие укрепления и возвели новые, которые совершенствуют на наших глазах, ставя преграды за преградой.
Говорят даже, что позади их работ они строят другие с таким расчетом, что если мы овладеем первой линией укреплений, то встретим за ними вторую линию сопротивления.
Почему бы не попытаться сделать приступ?
Наконец мы получили очень сильные подкрепления. Мой полк был переформирован, как и другие полки армии и наличность его увеличилась постепенным прибытием 850 человек, приехавших из Франции и в настоящее время он считает с лишком 1600 человек.
Армия, состоявшая в начале из 4-х дивизий имеет теперь 7 дивизий: 5-го (Левайлан), прибывшую в октябре; 6-ю (Пате) — в ноябре и 7-ю (Дюлака) — около средины декабря.
Почему же не испробовать штурма?
Вот вопрос, который возникает у инженеров, артиллеристов, в пехоте, но никто не может разрешить его!
Третьего дня я близко видел русских, командуя постом в 200 человек, расположенным в лощине называемой «Английской», и составляющим соединительную цепь между английскими и французскими отрядами.
Эта лощина не более 40–50 метров ширины, имеет очень крутые отлогости. Путь по ней приводит в южный порт, составляющий бухту большого Севастопольского рейда.
Небольшой русский пост в 15–20 человек стоит в здании, имеющем вид четырёхугольного редута почти посредине лощины и я полагаю, что они воспользовались кладбищенскою часовнею.
Днем я произвел все наблюдения, которые казались полезными, ввиду возможности захватить в плен этот пост. Когда дежурный генерал Пиерсон посетил нас днем, я представил ему свои планы и испросил разрешение исполнить их. «Предоставляю вам сделать, как вы хотите, — сказал он мне, — но не даю вам никакого приказа, а рекомендую быть очень осторожным и избегать дела, которого генерал Канробер не желает ни при каких условиях, тем более, что результат, который вы надеетесь получить, не представляет особой важности».
Около 10 часов вечера, предупредив начальников прикрытий, стоявших у меня по сторонам, я разделил моих 200 человек на три отряда, из которых 100 человек оставил на месте поста, 60 человек выдвинул вперед на 250 метров, поставив их за стеной из наваленного камня, сам же продолжал подвигаться вперед с остальными 40 человеками, с целью обойти квадратный дом и, захватив его в тыл, разрушить и быстро возвратиться к месту поста.
Ночь была очень темна, и я с трудом распознавал местность, которую изучил днем. Остановив своих 40 человек и расположившись приблизительно в 150–200 метрах от неприятеля, я решил, прежде чем продолжать движение дальше, произвести новую рекогносцировку, чтоб с уверенностью подвести мой небольшой отряд в тыл русского поста. Для этого я взял с собою сержанта и трех солдат охотников и стал подвигаться с предосторожностью, ползя по каменистому пути, имевшему с правой стороны почти разрушенную стенку из сложенного камня, а с левой плетень. Я подвигался, останавливаясь, прислушиваясь и наблюдая, но за темнотою не мог отдать себе отчета о пройденном пространстве.
Вдруг мне показалось, что лощина уширяется, что передо мной стояла большая крепость и что я нахожусь совсем близко к Южному порту. Я был отделен от него только укреплениями, которые загораживали лощину, в чём и не было сомнений.