Эти предметы составляют отечественные пожертвования и идет слух о будущем прибытии фуфаек, которые также примутся с удовольствием.
Администрация решилась послать в Варну несколько коммерческих судов, находящихся на стоянке в Камышевой бухте для перевозки оттуда дров, вследствие чего могла произвести раздачу достаточного количества топлива для кипячения котлов.
Интендантство сделало бы хорошо, подумавши о лошадях, выдачи которым подлежат уменьшению. Они определены в 5 кило ячменя и 2,5 кило сена, вовсе без соломы, что совершенно недостаточно, особенно для артиллерийских лошадей, которые очень изнуряются, потому что за ними не может быть хорошего ухода. Не главнокомандующему думать о таких подробностях и это прямая обязанность интендантства; но интендантство!.. Не желая быть эхом существующего злословия о нём, ставлю вместо этого точки, так как критика не моё дело и кроме того она очень легка…
Вся армия еще не имеет больших палаток и войска наблюдательного отряда помещаются, большей частью, в маленьких. Кажется, первых нет уже более в Константинополе, а те которые имеются во Франции, употреблены в Северном и Южном лагерях, между тем, как они больше, бы оказали услуг в нашей холодной местности.
Я встретил в траншеях дивизионного генерала де Саль, который выказывал внимание ко мне, когда я был под его командою в Монпелье. Он сейчас же узнал меня и пожал руку, а я показал ему наши работы. Высадившись только два или три дня тому назад, генерал еще не был знаком с местностью. Мы встретили артиллерийских офицеров, которые давали ему технические разъяснения и сообщили между прочим, что по их вычислению, русские должны были израсходовать 3 миллиона кило пороха с начала осады! Наши четыре больших арсенала во Франции едва могут насчитать это ужасающее количество, а в Бресте, по рассказам, у нас в запасе только 800 тысяч килограммов.
По случаю определения меня в должность старшего адъютанта, мой генерал де Фальи оказал мне честь, пригласив на завтрак.
Сменившись с дежурства в прикрытии траншей, я был в невозможном костюме, покрытый с головы до ног грязью, а потому попросил позволения генерала переодеться. «Нет, нет, — сказал он мне, — я желаю чтоб вы были в чём есть». Сознавая, что это будет простое испытание меня, я стал наблюдать. Он мне высказал новые взгляды на мою службу, и я постараюсь воспользоваться его уроками. Могу сказать, что я научился во время завтрака более, чем за год практики.
Как бы я желал, чтоб моя добрая матушка, писала мне без выражения печали. Как бы мне хотелось уверить ее, что я сам делаю только то, что требую от своих подчиненных и что не буду безрассудно подвергать себя опасностям, которым не подвергаются все другие!.. Матушка, вы всегда такая мужественная, сколько бы пролили слез, если б могли предположить, что ваш сын колеблется в исполнении своего долга… вы бы отступились от своего детища, и были бы правы… Да поддержит Вас упование на Бога в эти дни испытаний; придет время, когда во взаимных объятиях мы будем счастливы, что пережили эти события!!!
40
В лагерях под Севастополем 5 февраля/24 января 1855 г.
В ночь на 31/19 января русские произвели энергическую вылазку с целью завладения вновь сооруженной батареей, наносившей им большой вред. Неприятель ворвался на батарею, но был отбит 7-м и 42-м пехотными полками и 19-м батальоном егерей, не успев заклепать наши орудия. Русские, против обыкновения, были в большом числе, и мы потеряли около 150 человек убитыми и ранеными и в числе первых командира инженеров Дюма.
Не могу объяснить себе цель преследуемую русскими, предпринимающими такие частые вылазки и с такими незначительными силами. Думают ли они увеличить наше изнурение, а следовательно и большее заболевание? Но в траншеях при переносимом нами холоде, нет возможности отдыхать, и было бы весьма опасно не быть постоянно настороже. Когда неприятель нападает, одни только защитники атакуемого пункта с резервным батальоном выдерживают удар, а в лагерях даже и не знают, что происходит сражение. Более того, мы извлекаем большую выгоду из этих нападений, так как такие частые битвы, последовательно выдерживаемые всеми корпусами, без урона для каждого, приучают людей к военным трудам, возвышают дух, мешают нашему отчаянию и скуке, так как за ними следуют награды, и поддерживают соревнование. Неприятель не пользуется подобными преимуществами, ибо все его вылазки делаются одним и тем же батальоном, правда весьма отважным, но который с каждым днем поэтому уменьшается. Если, наоборот, русские нападали бы на нас с силами в 5–6 тысяч человек, траншейные прикрытия не могли бы противиться такой лавине, и должны бы были отступить, следовательно, были бы посланы на помощь резервы, а войска в лагерях пришлось бы ставить в ружье и идти вперед. Вот что было бы изнурительно для всех и чего нельзя бы было выдержать долго. Кроме того неприятель при таких условиях, проникая на батареи, был бы в состоянии заклепать наши орудия, повредить и сделать их негодными для дальнейшей службы, уничтожить насыпи, засыпать траншеи, одним словом, нанести бы нам значительный вред и нашим людям пришлось снова начинать ту же работу, что могло бы привести в отчаяние. Стычки могли бы иметь более серьезные последствия, если б первый удар заставил бы нас отступить.