Меня только что предупредили, что главнокомандующий отдал приказ открыть огонь против крепости по всей линии с рассветом завтрашнего дня.
Что же случилось? Вечер был очень теплый и с 9 часов пошел проливной дождь.
Зачем генерал Канробер заставляет открыть огонь до прибытия объявленных подкреплений, которые уже в Константинополе?
Прежде окончания вооружений всех наших батарей?
Прежде пополнения турецкой дивизии?
Не заставит ли это неприятеля обнаружить свои батареи.
9 апреля (28 марта) 10 часов утра.
В 41/2 часов утра, несмотря на потоки дождя, все войска стали в ружье. Генералы осмотрели части и убедились, что каждый имел при себе 60 патронов и запас пищи на три дня. Прикрытие траншей было удвоено и к стороне Альмы послана рекогносцировка.
Когда наши генералы убедились, что неприятель не предпринимает никаких движений, они отдали распоряжение, с целью не мокнуть напрасно людям на дожде, возвратиться всем в палатки и ждать приказаний.
В 51/2 часов все батареи одновременно открыли огонь, но русские не замедлили отвечать тем же из своих орудий. Невообразимый гром около двухсот пушечных выстрелов в минуту… Я нахожусь в своей палатке, где меня заставляет оставаться обязанность… Ах! в эти торжественные мгновения, когда, может быть, решается участь двух армий, было бы гораздо лучше присутствовать на месте действия… вами овладевает беспокойство, не сидишь на одном месте… хотелось бы знать… прислушиваешься… считаешь выстрелы… кто берет верх, наши или русские?
5 часов вечера.
Дождь продолжает идти с прежней силою, а канонада идет с одинаковым напряжением и часто залпами!
10 часов вечера.
С 6-ти часов, огонь наш несколько уменьшается, а также и у русских, кажется, теряет силу.
Дождь идет перемежаясь.
Генерал де Фальи сказал мне, что результаты дневного дела еще не выяснились, что наши потери не велики, что многие русские батареи сбиты и принуждены были прекратить огонь.
Он сообщил также, что главнокомандующий получил сведения, будто неприятель решил сегодня же атаковать нас, и разом на всех пунктах, но, чтоб помешать этому намерению он отдал приказание открыть огонь. Ах! если б он мог предвидеть, что выпавший в таком количестве дождь должен был сделать невозможным всякое нападение!
Полночь.
Раздается сигнальный рожок в траншеях, указывающий, что неприятель в виду. Гром орудий не перестает… Слышу также ружейную перестрелку, но ничего в ней нет ненормального. Это стрелки обмениваются выстрелами.
Дождь перестал, небо ясно и покрыто звездами.
10 апреля (30 марта) 51/3 часов утра.
Я возвращаюсь на утреннюю перекличку. Прелестная погода. Наш артиллерийский огонь возрождается с новой силой; русский же уменьшается. Многие из их батарей настолько разрушены, что не могли быть приведены в надлежащее положение во время ночи. Наши потери очень невелики. Такой успех нашей артиллерии, хотя и без немедленного результата, дает нам надежду на удачу. Иду в 8 часов на позицию 2-й, 3-й и 5-й батарей, возведенных из фашинника и земляных мешков, и буду находиться на прекрасном месте для наблюдения за всем.
15/3 апреля.
Мое дежурство третьего дня не было очень приятно. Бомбы и гранаты беспрерывно падали кругом нас и необходимо было употребить все средства, чтоб уберечься от них. Мы были обрадованы, хотя, увы! и не надолго, убедившись, что Малахов перестал нам отвечать и предполагали, что батареи его разрушены, но оказалось, что ничего этого не было. Неприятель исправлял некоторые эполементы или переменял испорченные орудия и через несколько времени огонь его возобновился с большею силою.
Таким образом бомбардирование продолжалось три дня и, мало-помалу, огонь сделался одинаковым с обеих сторон, как и до 9-го апреля. Мы не подвинулись вперед ни больше ни меньше??! а теперь необходимо исправить наши батареи и снабдить их боевым снаряжением.
47
Лагерь у Мельницы 16/4 апреля 1855 г.
Генерал Канробер, постоянно озабоченный намерениями, приписываемыми дезертирами русской армии атаковать нас разом со всех сторон и особенно к Балаклаве, усилил эту позицию целой турецкой дивизией, вовсе не походящей на ту, которая при начале действий 25 октября так поспешно бросила, занимаемые ею в долине, редуты. Она состоит из 15–18 тысяч египтян, у которых французская школа и не только маневры их наши, но также веселие и игры их также французские.