Пред выступлением из лагеря у Мельницы, я хотел обеспечить участь моих ласточек и их семьи. С этою целью я обещал наследнику моего жилья оставить нетронутой конюшню для лошадей и шесть тантабри, служащих ей крышей, с единственным условием, чтоб он не разорял гнезда моих маленьких друзей.
Судите о моем удивлении, когда утром в 4 часа, при отправлении, я увидел всех моих птичек летающими вокруг моей палатки, под руководством своих родителей… два часа спустя, они действительно улетели и, в минуту отъезда, я уже не видел ни одной!.. Однако я всё-таки не разорил своей конюшни из желания, чтоб эта семья могла провести здесь хотя одну последнюю ночь…
Мы не видели еще своего дивизионного генерала. Чёрт возьми! что же он делает целый день, сидя в палатке. Уж не болен ли он?..
61
Лагерь у р. Черной 29/17 июля 1855 г.
Известия, доходящие сюда с места осады, для нас благоприятны. Русские направляют свои вылазки только против наступательных работ левого фланга. Им известно, что мы не вполне оставили свои плавы с этой стороны, и действуем серьезнее на нашем правом фланге, а потому они преимущественно сосредоточивают свои усилия против Камчатского люнета и ложементов, возведенных инженерами против Малого Редана.
16/4 вечером они произвели вылазку против этих ложементов и, не успев овладеть ими, были отброшены за свои насыпи гвардейскими зуавами и рабочими в траншеях.
Несколько дней позже, они попытались сделать новую вылазку в том же направлении, но она оказалась не счастливее первых.
Работы, заключающиеся в устройстве траншей и параллелей, которые позволят нам сосредоточить штурмовые войска в нескольких шагах от пункта нападения, беспрерывно продолжаются, и чем ближе мы подходим, тем эти работы делаются труднее для исполнения, а опасность для наших рабочих увеличивается, но хочется добиться цели, и какой бы то ни было ценой, мы ее достигнем.
Войска продолжают отдыхать в нашем лагере у Трактира, и хотя не очень заняты днем, но ночью большею частью все собраны под палатками. Днем, после утреннего завтрака, люди отправляются отрядами с ружьями на перевязи в лес севернее Балаклавы, чтоб соорудить туры и фашины для инженерных работ и возвращаются в лагерь около 5 часов вечера. Кроме того, идет обычная служба, дежурства, патрули, раздача пищевых припасов и пр.
Офицеры, наличие которых так мало, что в нескольких ротах остается только по одному способному к службе, участвуют во всех этих нарядах.
Что касается меня, то я мало отдыхаю: являясь одним старшим адъютантом полка, я должен убедиться в исполнении всех назначенных нарядов. Кроме того, я исполняю обязанности ординарца у генерала де Фальи, и по случаю этого, мне приходится два, а иногда и три раза в ночь садиться на лошадь, с целью поверки аванпостов или передачи приказаний.
Поэтому солдаты меня хорошо знают, и когда я в темноте проезжаю по лагерю, то слышу, как они говорят: «вот опять отправляется старший адъютант Эрбе, играющий на гитаре!»
Это выражение происходит от того, что веревки палаток, привязывающие верх их к столбам, натянуты, как струны и проходящий по лагерю ночью, зацепляется за них ногами, отчего палатки качаются и беспокоят спящих.
Однако, несмотря на эти занятия, не оставляющие времени для прохлаждения на воздухе, находят, что делать нечего, и начинают сожалеть об изнурительной жизни и опасностях осады!.. Нам недостает забот, возбуждения боевых дней!.. С трудом верится, но это так… понемногу такое чувство ослабеет, но в настоящее время хотелось бы битв.
Время от времени, нам производят незначительные раздачи национальных пожертвований. Офицеры предоставляют солдатам всё то из этих пожертвований, что можно достать в Камыше или Балаклаве, как например табак, сигары в 10 сантимов, столовое вино и прочее, и пользуются лишь лучшими сигарами, ликерами, тонкими винами, коньяком и тому подобными предметами. Многие из этих национальных пожертвований испорчены и не могут идти в раздачу, но те, которые мы получили, превосходного качества и мы их уничтожаем, посылая искренние желания здоровья великодушным жертвователям.
Река довольно изобильна рыбою, и во время дежурства, многие из наших солдат берут с собою масло для жарения пойманной рыбы, которым снабжают их маркитантки; когда же попадаются крупные штуки, то они с довольным видом предлагают их своим офицерам.