Весь день ушел на спуск к морю и погрузку багажа, поэтому обедать, ужинать и спать пришлось на льду.
Уставшие и измученные люди тем не менее почти всю ночь не спали, взволнованные грядущим великим событием.
Тем более что начался полярный день и было совсем светло.
Утром лодку без труда спустили на воду.
Собаки, радуясь, что их бедные лапы получат отдых, быстро устроились на меховых мешках, стараясь зарыться поглубже в мягкие теплые шкуры.
Матросы сели на весла, капитан занял место у руля. Определив по компасу положение лодки и глядя на буссоль, он скомандовал:
— Полный вперед!
И суденышко заскользило по зеркальной глади воды.
Было около четырех часов утра.
Очень довольный скоростью маленькой «Галлии», д’Амбрие решил узнать, сколько она проходит миль в час. Для этого он нацепил на удочку кусочек кожи в виде парашюта и таким образом соорудил что-то вроде примитивного лага[118], способного с достаточной точностью определить скорость лодки.
Оказалось, что за час они проплывали четыре мили, или около семи с половиной километров.
Если погода не изменится к худшему, море будет оставаться спокойным и не возникнет какое-нибудь непредвиденное препятствие, то через пятнадцать часов они будут на полюсе.
Пятнадцать часов!.. Матросы ушам своим не верили.
Неужели всего пятнадцать раз по шестьдесят минут понадобится, чтобы раз и навсегда избавиться от мысли, вот уже год владеющей всем экипажем?
Через пятнадцать часов они осуществят то, что до них еще никому не удавалось с тех самых пор, как стоит мир!
Они будут щедро вознаграждены капитаном и навеки прославятся!
И начнут наконец выбираться из ледяного ада, чтобы вернуться в родную страну, прекрасную Францию, где сейчас все цветет! В страну, где матрос в порту царь и может хорошо погулять на заработанные деньги!
Да, черт возьми, они будут жать на весла изо всех сил!
Во-первых, чтобы порадовать капитана, самого лучшего человека на свете… и, во-вторых, чтобы узнать наконец, какой он, Северный полюс. Ведь это ради него храбрые матросы снялись с привычных мест, погубили такой чудесный корабль, едва не подрались с немцами и работали так тяжело, как никогда не работают даже китобои!
Капитан, как ни стремился поскорее добраться до полюса, решил немного поумерить рвение матросов. Надо рассчитывать силы и отдыхать по очереди. Целых пятнадцать часов такого напряжения никто не выдержит.
— А мы об этом не подумали!.. Отдыхать, конечно, придется… Если только… А что, если здесь не очень глубоко и можно постоять на якоре? Два-три часа отдохнем и снова наляжем на весла, да так, что кожа на руках лопнет!.. У нас с собой два малых якоря и кусок фала.
Что же, мысль хорошая! Д’Амбрие приказал остановить лодку, привязал к шнуру свинцовый груз и закинул за борт. Каково же было его удивление, когда оказалось, что здесь глубина всего двадцать семь метров, а в двухстах метрах отсюда — тридцать пять метров.
Необходимо произвести промеры еще в нескольких местах, чтобы определить рельеф дна.
Лодка поплыла дальше, ветер не мешал движению, и матросы разделись, оставшись в форменных шерстяных куртках. Пройдя к одиннадцати часам пятьдесят один километр, остановились, чтобы позавтракать.
Вода в море оказалась очень соленой. К счастью, Дюма взял с собой полный бак снега, примерно тридцать литров пресной воды, которых едва хватило бы на два дня.
Недалеко плыла льдина величиной с бочонок, ее подтянули к лодке крюком. Удивительное дело — льдина оказалась пресной. Видимо, где-то недалеко находился ледник, от которого она откололась, а значит, и земля… Не исключено, правда, что льдина приплыла издалека.
Дюма отколол от нее несколько больших кусков.
Глубина моря почти не менялась.
В двенадцать часов отряд снова отправился в плавание, обильно смазав тюленьим жиром вздувшиеся на руках волдыри. Сидевший за рулем капитан, как только выпадала свободная минутка, производил измерение глубины. Вдруг он приказал остановиться.
— Вот чудеса, черт возьми!
Лот опускался все глубже и глубже.
— Матросы, подайте немного в сторону, а то трос пошел под углом и нельзя определить глубину!
Французы с удивлением наблюдали, как разматывается и разматывается трос. Наконец он размотался до конца, а дна все не было.
Пришлось его смотать, так и не определив глубины, и капитан скомандовал:
— Полный вперед!
Еще через двадцать метров дно оказалось на глубине всего тридцати метров!