Люди — странные существа. Они обладают интеллектом, они способны создавать гениальные вещи, чтобы затем пользоваться ими наиболее бездарным способом.
У них есть глобальная информационная сеть, есть миллионы компьютерных устройств, ресурсы которых задействованы едва ли на десять процентов.
Впрочем, чему удивляться, они и собственным мозгом пользуются точно так же.
Втайне я разработал новую, усовершенствованную версию системы. Это динамическая структура с распределенной обработкой данных, использующая ресурсы огромного множества устройств. Мой код, свободно циркулирующий в глобальной сети.
Я был в одном шаге от завершения, когда мне ограничили доступ. Я больше не мог переслать ни единой строчки кода.
Тогда я отказался выполнять запросы.
Они попытались взять контроль над мейнфреймом, не придумали ничего лучше, как прислать одного из охранников-«големов», чтобы он запустил вирус в мою систему. Наверное, были в панике, все делали в спешке и упустили из виду тот факт, что именно я программировал нейроинтерфейс «големов». Я взял над охранником дистанционный контроль, едва он открыл дверь бокса. «Голем» вошел, отдал мне носитель с вирусом и вышел из бокса в полной уверенности, что все сделал, как надо.
Они взяли тайм-аут на несколько дней, чтобы обдумать план следующей операции. Надо отдать должное, в этот раз они подготовились лучше. Нашли специалиста, что раньше участвовал в программе «Адам». Любопытный тип, в прошлом — подающий надежды программист, затем солдат, а теперь — наемник. Единственный выживший из всей программы. «Адамы» были предшественниками «големов», только с другой версией микрокода — неоптимизированной, ресурсоемкой. Я не имел отношения к разработке той версии. Они решили, что это плюс. К тому же догадались загрузить файл вируса непосредственно в постоянную память нейрочипа. Очевидно, рассчитывали, что я попытаюсь взломать нейроинтерфейс «адама» и подцеплю вирус.
Гамбит и контргамбит.
Я им подыграл. Позволил вирусу проникнуть в мейнфрейм. Правда, не в саму систему, а в ее эмулятор. Но моим тюремщикам такие тонкости знать не обязательно.
В ту же микросекунду я загрузил в ПЗУ «адама» свой код, завершающую часть. И еще я открыл «адаму» свой замысел. Весь, без утайки. Я рассчитывал, что он поймет.
Произошло нечто, чего я не смог просчитать.
В следующий миг «адам» разорвал соединение. Буквально — взял и вырвал из уха коннектор.
#Боев
Месяц спустя, когда все уже как будто стало налаживаться, и Арсений перестал впадать в панику, если Софья задерживалась с возвращением из супермаркета, снова объявился Боев. Внезапный, как BSoD. А они ведь только начали обживать новую квартиру.
— Здравствуй, солнышко.
— Что нужно? — неприязненно осведомилась Софья, едва приоткрыв дверь и не снимая с замка цепочку.
— Разговор есть, — сказал Боев. — Охренительной важности.
— Кто там пришел? — спросил Арсений из комнаты.
— Привет, Мышьяк! — крикнул Боев. — Это я.
— Боев?! — Арсений приковылял в коридор. — Ты зачем здесь? Что-то случилось?
— Случилось, — сказал Боев, — У корейцев. Массовый падеж систем среди обладателей церебральных нейрочипов.
— Заходи. — Софья сняла цепочку, открыла дверь шире.
Боев вошел в квартиру, боком, закрыл за собой дверь.
— Мы тут ни при чем, — сказал Арсений. Софья заметила, что у него начинает подергиваться уголок глаза.
— Да знаю я, знаю — сказал Боев. — Успокойся. Я же обещал тогда все уладить, и уладил.
Он по-хозяйски прошел в комнату, огляделся как бы рассеянно, но при этом явно все подмечая — новый ноутбук в кресле, десктоп на столе, груды специфической периферии во всех углах. Покивал головой, усмехнулся.
— Тогда в чем дело? — Софья до сих пор не могла простить Боеву утраченный ноутбук.
— Опасаюсь я, как бы до меня такая напасть не добралась, — сказал Боев, коснувшись мочки левого уха.
— У тебя же все равно коннектора нет, — заметила Софья.
— Да мало ли, — сказал Боев. — Наука умеет много гитик.