Единственное, что меня утешило, хоть и ненадолго, – знакомство с поэзией. Творения великих – от Гомера до Шекспира – уносили мои душу и сердце к небесам. Я и сам принялся слагать стихи, вообразив, что и мне найдется местечко среди бессмертных творцов, и целый год пребывал в этом заблуждении. К счастью, оно быстро развеялось, хоть я и тяжело пережил это разочарование. Однако в то время я как раз унаследовал довольно крупное состояние, и мои помыслы вновь вернулись к юношеской мечте о море.
Шесть лет назад я задумал то предприятие, которое начал осуществлять сейчас. Я твердо помню ту минуту, когда решил всецело посвятить себя великой цели. И начал я с того, что принялся всячески закалять себя. Я побывал с китобоями у берегов Гренландии; я добровольно подвергал себя холоду и голоду, спал по четыре часа в сутки. Днем работал как простой матрос, а по ночам изучал математику, медицину и те области физики и астрономии, которые могут пригодиться мореходу. Освоив азы морского дела, я дважды нанимался помощником шкипера[2] на китобойные суда, плававшие у самой кромки вечных льдов. И наконец, пришел день, когда капитан предложил мне место первого помощника, а когда я отказался, долго уговаривал меня согласиться.
Разве после этого я не достоин совершить нечто большее? Моя жизнь могла бы пройти в покое и роскоши, но всем соблазнам я предпочел суровые испытания и возможную славу.
Сейчас стоит лучшее время года для путешествия по России. Летом дороги здесь ужасны, но теперь, пока лежит снег, легкие русские сани стремительно несутся по гладким колеям. Этот способ передвижения, по-моему, куда удобнее наших почтовых дилижансов[3]. Холод не страшен, если ты закутан в меха; и такой одеждой я уже обзавелся, ибо вовсе не намерен окоченеть насмерть на почтовом тракте между Петербургом и Архангельском.
В Архангельск, порт на реке Северная Двина вблизи места ее впадения в Белое море, я отправлюсь через две-три недели; там я надеюсь нанять корабль, а также набрать экипаж из матросов, знакомых с китобойным промыслом. В море я думаю выйти не раньше июня, а когда возвращусь – о том ведает только Бог: может быть, через несколько месяцев, а может, через много лет или вовсе никогда. Полярный океан хранит немало тайн, и многие судьбы нашли свой конец среди его льдов…
2
В Архангельск я прибыл двадцать восьмого марта. До чего же медленно тянется время, когда все вокруг сковано снегами и льдом! Однако я сделал ряд шагов к своей цели. Я нашел подходящий корабль и набираю экипаж; те, кого я уже нанял, кажутся мне людьми стойкими и отважными.
Мне не хватает лишь одного – надежного друга, с которым я мог бы разделить радость удачи, если она мне суждена, или горечь поражения. Именно поэтому я время от времени заношу свои мысли на бумагу, но она не всегда способна передать то, что я чувствую. С горечью я ощущаю отсутствие человека, который понимал бы меня с полуслова, человека бесстрашного, с развитым и восприимчивым умом, который разделял бы мои стремления и мог бы одобрить мои планы или внести в них исправления. А я в этом остро нуждаюсь, так как порой действую слишком поспешно.
Но еще хуже то, что я не получил систематического образования: первые четырнадцать лет моей жизни я только скакал на пони по окрестным полям да зачитывался книгами из библиотеки дядюшки Томаса. Я познакомился с прославленными поэтами и отважными исследователями, но слишком поздно понял, как важно знать другие языки, кроме родного. Сейчас мне двадцать восемь лет, а я кажусь себе невежественнее иного школяра.
Впрочем, жаловаться бесполезно – в океанских просторах или даже здесь, в Архангельске, среди купцов и моряков, найти человека, который стал бы мне таким другом, едва ли удастся. Хотя, при всей внешней грубости здешних людей, им не чуждо благородство и чувство собственного достоинства. Мой помощник – человек на редкость отважный и предприимчивый; он, как и я, страстно жаждет славы и желает преуспеть в своем деле. Он англичанин и, несмотря на все предрассудки нашей нации и ее дурные черты, сохранил немало истинных человеческих качеств. Я познакомился с ним на борту китобойного судна, а когда выяснилось, что у него сейчас нет работы, мне удалось уговорить его принять участие в моей экспедиции.
3
Дилижанс – многоместный крытый экипаж, запряженный лошадьми, для перевозки почты, пассажиров и их багажа.