Илишу оставила этого странного нагого человека рассматривать стены и мебель. Он приподнялся и подошел к одной из фотографий – мужчина пятидесяти лет с черными ниточками усов в европейском костюме. Рядом – гладко выбритый молодой человек с копной непослушных волос и взглядом, как будто в полудреме, направленным поверх объектива камеры. Он прильнул к фотографии на стене еще ближе. Нет сомнений, снимки сделаны лет двадцать назад. Вдруг в стекле от рамки он заметил собственное отражение. Потрясенный первым знакомством с самим собой, он стал ощупывать пальцами швы на лице и шее. Какой урод! Почему же старуха не испугалась его вида? Он перевел взгляд на икону – святой воин на белом коне вонзал копье в глотку мифическому Змею – и вгляделся получше: у воина было чистое, нежное лицо с утонченными чертами, как, впрочем, на изображениях всех святых… Старуха что-то готовила к завтраку, было слышно, как она гремит посудой. Он не спеша оделся, все пришлось ему впору, посмотрелся в стекло от фотографии Даниэля, и тут до него дошло: молодой человек на снимке одет в точности так же – белая рубашка с широким стоячим воротничком и пиджак с лацканами, напоминающими латинскую букву v. Если бы не шрамы на лице, то теперь между ними можно было найти сходство. Именно этого добивалась старуха! Вот что она хочет увидеть, когда вернется в гостиную!
Он еще раз повернулся к изображению святого, на которое через окно падал дневной свет. Его внимание привлекло мастерство, с каким были прорисованы складки ярко-красной накидки, разлетающейся за спиной готового нанести удар и застывшего в напряжении воина. Что за чудная икона! Какие тонкие красивые губы! Неожиданно они пришли в движение:
– Будь осторожен!
Да, действительно, он говорил:
– Эта женщина несчастна!.. Если причинишь ей боль или обидишь, клянусь, воткну копье тебе в глотку!
Даниэль, или, вернее, его двойник, заснул на диване в гостиной. Старушка накрыла его мягким пледом и вернулась к хлопотам по хозяйству, которые обычно ограничивались протиркой уже отмытого до блеска накануне, стряхиванием пыли с мягкой мебели, икон и рамок от фотографий и перекладыванием с места на место ненужного скарба во дворе. Все эти дела, в которых не было никакой нужды, отнимали у Илишу добрую половину дня.
Кот опять улизнул на крышу и оттуда наблюдал за тем, что творилось во дворе соседнего дома: Хади Барышник от отчаяния рвал на себе волосы и сновал туда-сюда в поисках сшитого им тела, которое, как он уже начинал думать, ветром прибило к какой-нибудь стене или до сих пор носило в чистом небе.
Превозмогая ноющую боль в суставах и затылке, Хади вышел за ворота. По дороге он тщательно исследовал каждый метр и обращал внимание на всех проходивших мимо в надежде заметить что-то необычное. Просто так остановить соседей и спросить у них: «Извините, вы тут не видели труп мужчины, совсем голый? Мертвец не попадался?» – он не мог. Ведь все знали, какой он враль. Даже если бы Хади поклялся, что сегодня завтракал яичницей из двух яиц, чтобы ему поверили, он должен был бы предоставить свидетелей, которые подтвердили бы его слова. А что говорить о голом трупе, собранном по частям из обезображенных тел?
Он осмотрел с улицы крышу дома Умм Даниэль и провел взглядом поверх соседних домов. Можно было предположить, что кто-то затащил тело туда, но ничего подозрительного не обнаружилось. Хади опрометью вернулся домой, пооткрывал все серванты и шкафы, сваленные во дворе, и опять выскочил на улицу. Он несся по узким переулкам, пока не споткнулся обо что-то напротив старика Абу Зейдуна. Тот сидел, развалившись, на белом пластиковом стульчике у входа в собственную парикмахерскую и с безразличием смотрел перед собой в одну точку. Хади хотел было к нему обратиться, но понял, что старик ничего и никого бы не заметил даже перед своим носом. Зато у остальных удалось выяснить следующее: владелец прачечной «аль-Ахавейн» сообщил, что полиция с утра вламывается в дома к жителям квартала в поисках членов вооруженной банды, промышляющей похищением женщин и переправкой живого товара за границу. Парень, работающий в пекарне, поделился, что спецслужбы вместе с американцами охотятся на террористов, которые пробрались в столицу из провинции, и прочесывают один отель в районе за другим. Между делом Хади шепнули, что две молоденькие проститутки, с которыми он раньше проводил время, сегодня утром уехали в Сирию работать в одном из борделей, поскольку здесь они не делали выручки. Потратив на сплетни полдня, он узнал еще много всяких новостей, но о пропавшем трупе – ничего.