Тем не менее на каирской встрече обошлось без прямых недоговоренностей. Рузвельт высказал мнение, что Китай займет выдающееся место в послевоенном мире и союзнические отношения обоих государств будут развиваться. В следующий раз он заявил Чан Кайши главное: Китай, несмотря на то, что не будет принимать участия в конференции в Тегеране, войдет в число четырех держав, которым предстоит вершить дела в послевоенном мире.
Правда, Рузвельт первоначально не исключал, что Чан Кайши полетит с ним в Тегеран. Но слухи об этом дошли до Сталина, и тот прореагировал жестко. 12 ноября он написал Черчиллю: «Само собой разумеется, что в Тегеране должна состояться встреча глав только трех правительств, как это было условлено. Участие же представителей каких-либо других держав должно быть безусловно исключено. Желаю успеха Вашему совещанию с китайцами по дальневосточным делам»{631}.
Из Каира Рузвельт на своем самолете отправился в Тегеран, где 28 ноября — 1 декабря 1943 года состоялась первая встреча глав трех основных участников антигитлеровской коалиции.
Начало Тегеранской конференции сопровождалось драматическим сообщением Сталина Рузвельту о том, что в городе готовится заговор против членов «большой тройки», сведения о котором якобы поступили к агентам советской разведки. Поскольку британское и советское посольства находились по соседству, Сталин предложил Рузвельту переехать из посольства США в советскую резиденцию, чтобы избежать опасных путешествий по городу.
Действительно, в Тегеране готовилась операция спецслужб нацистского рейха. Встречаются утверждения, что ее разработал сотрудник Главного управления имперской безопасности оберштурмбаннфюрер Отто Скорцени, который с 1943 года был агентом Гитлера по особым поручениям. Однако в своих воспоминаниях Скорцени не подтверждает, что имел какое-либо отношение к этому замыслу. Так или иначе, в Иран были переброшены две террористические группы. Однако советским разведчикам в Германии удалось установить факт подготовки операции под кодовым названием «Длинный прыжок», хотя детали ее остались неизвестны. За несколько дней до начала конференции в Тегеране по наводке советской разведывательной группы Геворка Вартаняна были проведены аресты более четырехсот немецких агентов и других подозрительных лиц, а кое-кого перевербовали. Опасность теракта отпала{632}.
Тем не менее Сталин решил переманить Рузвельта на «советскую территорию», стремясь продемонстрировать свою бдительность, гостеприимство и в то же время в какой-то мере противопоставить его Черчиллю. Последний, предлагавший американскому президенту апартаменты в британском посольстве, был явно недоволен его переездом в советское посольство на второй день конференции. Рузвельт записал в дневнике: «Русские открыли заговор, состоящий в том, чтобы захватить его (Сталина. — Г. Ч.), УСЧ (Уинстона Спенсера Черчилля. — Г. Ч.) и меня во время поездок из одного посольства в другое. Поэтому я по предложению Сталина переместился в русский комплекс, где есть достаточно дополнительных зданий и опасность поездок по улицам ликвидируется, так как УСЧ живет по соседству и есть толпа охранников»{633}. Рузвельту были предоставлены помещения на первом этаже главного здания посольства СССР. (Побывавший там вскоре после закрытия конференции глава югославской партизанской военной миссии Милован Джилас запомнил, что после отъезда Рузвельта в этом помещении вещи не переставлялись — всё сохранялось так, как было при нем{634}.)
Первая встреча со Сталиным состоялась, естественно, сразу после того, как оба лидера оказались в Тегеране. Рузвельт рассказывал начальнику своей охраны Майку Рейли, что знакомство со Сталиным почему-то произвело на него шокирующее впечатление, хотя ничего необыкновенного не произошло. Рузвельт находился в своей спальне, когда ему сообщили о прибытии в посольство Сталина. Президента вывезли в гостиную, а с другой стороны в комнату медленно вошел человек низкого роста, но плотного телосложения, из-за чего он «казался крупным»{635}.