Японская экспансия в Восточной Азии и нежелание США признать ее, стали уже в 1933 году решающими фактами в американо-японских отношениях, и это сохранялось вплоть до нападения Японии на Перл-Харбор. Внутри этих рамок отношения ухудшались медленно, но постоянно, причем наряду с японской экспансией важную роль играла взаимная экономическая дискриминация. США ставили в невыгодное положение японский экспорт на Американский континент и Филиппины и требовали одновременно согласно либеральным торговым принципам обеспечения «открытых дверей» в Китае. Японцы ставили в невыгодное положение американскую торговлю в Китае и требовали одновременно от имени либеральных торговых принципов «открытых дверей» в США. Соединенные Штаты Америки смотрели с опасением на расширение экономического пространства Японией в Восточной Азии. Японцы могли вырвать из открытого, неделимого мирового рынка дальневосточные районы сбыта и источники сырья. Чем больше увеличивался протест западных наций против экспортной наступательной политики, тем больше убеждались японцы в необходимости политически контролируемого «жизненного пространства».
Дискриминация американцев особенно злила японцев еще и потому, что конгресс под нажимом правительства и особенно убежденного «свободного торговца» Халла в 1934 году принял новый закон о торговых договорах, который обещал устранить старое противоречие между требованием «открытых дверей» и собственной протекционистской практикой. В конце 1933 и начале 1934 года Халл смог убедить Рузвельта в том, что все-таки правильно было то, что утверждал Рузвельт в своих предвыборных речах в 1932 году: Соединенные Штаты не могут в своей собственной стране справиться с главной проблемой промышленных и сельскохозяйственных излишков, стране нужен и во внешнеэкономической политике «Новый курс».
Предыстория и история мировой экономической катастрофы привели Рузвельта и Халла и преобладающую часть демократической партии к заключению порвать с противоречивой внешнеторговой политикой республиканцев, которая способствовала отягощению мировой экономики 20-х годов и ее протекционистской гонке в период Великой депрессии. Новый закон о торговых договорах должен был, по признанию Рузвельта и Халла, учитывать, что разумную торговлю можно вести длительный срок только путем выравнивания баланса, и поэтому США снижением таможенных пошлин должны были дать возможность зарубежным странам путем увеличенного ввоза в США приобрести девизы. Только так можно стимулировать другие государства к снятию торговых барьеров. Для правительства Рузвельта также была важна государственно-политическая точка зрения нового закона, потому что президент согласно закону получил на три года полномочие заключать торговые договоры с другими государствами путем правительственных соглашений.
Этим законом конгресс уполномочил президента снизить слишком высокие таможенные пошлины США в ответ на уступки других стран до 50 %, а в случае, если с США обойдутся не равным образом, поднять на 50 %. Основой двусторонних торговых соглашений была обязательная и многосторонняя действующая оговорка, согласно которой торговые льготы, которые одна из сторон, подписавших договор, в будущем предоставит третьей стороне, автоматически гарантируются ей и другим партнером по торговому договору. Смысл этих особых условий был в том, чтобы шаг за шагом освобождать все более крупные рынки от торговых барьеров всевозможных видов. Новая торговая договорная политика основывалась одновременно на опыте мирового экономического кризиса и уверенности, что США могут лучше всего использовать либеральный постулат равных возможностей благодаря собственной экономической мощи.
Однако между либеральными намерениями и сопровождающей эту политику риторикой о всеобщем использовании открытых рынков для единого торгового мира, с одной стороны, и собственной практикой, с другой стороны, зияла (несмотря на этот новый закон) и дальше огромная брешь, потому что Рузвельт и Халл в заключительной фазе отдельных договоров находились под сильным внутриполитическим давлением представителей американских интересов, особенно интересов аграрного сектора. Заключенные до начала второй мировой войны договоры с двадцатью странами на основе включенных в них гарантий против иностранной конкуренции были действительно двусторонними договорами старого типа и утратили свое значение. Япония и другие государства должны были признать, что в тридцатые годы действия США определяли не добрые намерения Рузвельта и Халла, а исторически выросшие реальности американского протекционизма. Хотя закон 1934 года означал долгосрочный решительный поворот, но действительно заметное снижение пошлин последовало только после 1945 года.