Пустив в ход артиллерию и авиацию, националисты сразу же поняли, что республиканцы обессилены, испытывают нехватку в вооружении и боеприпасах и вообще неподготовлены к обороне. Деморализация после поражения под Теруэлем усугублялась организационной неразберихой и подавляющим перевесом националистов в авиации. Прьето, Миаха и Рохо недооценили масштабов франкистского наступления. Резонно полагая, что националистский лидер по-прежнему вынашивает план взятия Мадрида, они не решились перебросить часть сил из столицы, чтобы усилить республиканскую армию в Арагоне7. Десятого марта Ягуэ взял руины Белчите. На следующий день Франко с чувством обнял его. Падение Белчите имело символическое значение для республики, но повлекло за собой и крупные потери в Народной армии8. Пятнадцатого марта Франко издал исторический приказ, в котором говорилось, что дезорганизация и деморализация в стане врага приняла огромные масштабы, поэтому можно ставить цель выйти к побережью9. При неэффективном сопротивлении республиканских сил 23 марта Ягуэ пересек реку Эбро под Кинто, где он расположил свой штаб10. Солчага достиг Пиренеев, тогда как итальянцы, а также части под командованием Аранды и блестящего молодого офицера Рафаэля Гарсиа Вали-ньо наступали в сильно пересеченной местности Маэстрасго на юге Арагона.
К началу апреля, сокрушая республиканскую Восточную армию, националисты подошли к Лёриде. Ягуэ взял город 4 апреля, хотя дивизия под командованием коммуниста Эль Кампесино* героически обороняла его11. Ягуэ утверждал, что лучший способ прервать поставки оружия республике — это быстро оккупировать изолированную и плохо защищенную Каталонию и выйти таким образом к французской границе. Многие из ближайшего окружения Франко, в частности Вигон и Кинделан, полагали, что генералиссимусу так и следует поступить, — то есть воспользоваться военным превосходством над республикой и покончить с ней. Кинделан указывал на это во время частых визитов в Пед-ролу и в следующих одно за другим письмах генералиссимусу12. Генерал Хельмут Фолькман, сменивший 1 ноября 1937 года Шперле на посту командира легиона «Кондор», получил от своего военного министерства указание всячески побуждать Франко к тому, чтобы тот продолжал наступление на Каталонию, не останавливаясь и не переключаясь на другие фронты, вплоть до завоевания всего региона13. Прислушайся генералиссимус к этим советам, война, возможно, скорее подошла бы к концу. Между Леридой и Барселоной не было значительных республиканских сил, а республиканские армии юга и центра не могли помочь Каталонии. Победа уже маячила на горизонте. В Каталонии оставались последние военные предприятия республики и находилось республиканское правительство. Завоевание региона сокрушило бы моральный дух республиканцев14. Если Франко отказывался от наступления в Каталонии, значит, следующей его целью должен был стать Мадрид.
Возможно, генералиссимус решил не проводить наступления в Каталонии, опасаясь, что падение Барселоны приведет к быстрому развалу республики, а тогда в центральной и южной Испании останется множество вооруженных республиканцев. Равным образом быстрое поражение Мадрида привело бы к сосредоточению республиканских сил в Каталонии и на юго-востоке. Франко же намеревался полностью уничтожить не только саму республику, но и ее сторонников15. Он решил не форсировать события, вероятно, опасаясь, что после аншлюса Австрии 11 марта 1938 года Франция, встревоженная триумфами фашистов вокруг ее границ, вмешается в военные действия в Каталонии на стороне республики. Шестнадцатого марта в штаб каудильо поступила информация из французского генштаба от сотрудника, симпатизирующего франкистам. В сообщении говорилось, что Блюм предложил Постоянному комитету национальной обороны выдвинуть Франко ультиматум и потребовать, чтобы тот отказался от использования иностранных войск. Во Франции поговаривали, будто три или даже пять французских дивизий могут быть посланы на Каталонский фронт16. На самом деле Блюм разрешил только пропустить подкрепление республике через французскую территорию. Семнадцатого марта вновь открылись французские границы, что окрылило надеждой защитников республики. Однако то, что Франко не начал наступления в Каталонию, нельзя объяснить лишь действиями французов17.
После довольно долгих колебаний каудильо развернул свои войска к югу для большого наступления на Валенсию. Это весьма разочаровало Кинделана, Виго-на и Ягуэ и крайне удивило Асанью18. Ягуэ получил приказ окопаться вдоль берегов Сегре. Значительная часть его лучших соединений была переправлена на юг, хотя он и полковник Эли Роландо де Телья хотели продолжать наступление на Барселону. Успех Ягуэ превосходил все ожидания, но Франко не позволял ему двигаться дальше, пока тот не представит ему все варианты возможного развития событий. Впоследствии каудильо сказал: «Я никогда не разыгрывал карту, не зная следующей, а в тот момент я не видел ближайшей карты». Международная обстановка, безусловно, не позволяла предсказать события, однако создается впечатление, что генералиссимусом двигала не только врожденная осторожность. Не уничтожив противника и не деморализовав его полностью, он не хотел делать следующий ход — даже ведущий к победе. Висенте Рохо изумился, когда Франко повернул на Маэстрасго. Позже Рохо писал, что если бы каудильо продолжил наступление в Каталонии, то «с меньшими усилиями и за более короткое время в мае 1938 года добился бы триумфа февраля 1939-го»19.