После выхода националистов к Средиземному морю связь по морю между разделенными частями республиканской зоны приобрела исключительно важное значение. Решив положить конец морским коммуникациям республики, Франко приказал легиону «Кондор» и «Легионерной авиации» подвергать безжалостным бомбардировкам плохо защищенные прибрежные города республики и торговые суда в этих районах. Поскольку считалось, что британские торговые суда меньше рискуют подвергнуться нападению, среди судов, обслуживавших республику, их было большинство и, соответственно, их в основном и топили в результате бомбардировок. С середины апреля до середины июня двадцать два судна под британским флагом были атакованы у берегов Испании и одиннадцать из них — либо потоплены, либо серьезно повреждены. Чтобы сломить моральный дух республиканцев, ожесточенным бомбардировкам подвергались незащищенные города — Валенсия, Аликанте, Барселона. Второго июня подвергся бомбардировке Гранольерс — маленький городок в тридцати километрах к северу от Барселоны. Во время налета были убиты сотни женщин и детей. Такие бомбардировки вкупе с налетами на британские торговые суда в конечном счете вызвали протесты в Лондоне. Черчилль призывал к жестким ответным мерам31.
Лорд Галифакс и Невилл Чемберлен были весьма обеспокоены происходящим, но ни один из них никоим образом не желал подрывать позиции Франко. Однако акции антифранкиста Идена вдруг начали расти, и возникло опасение, что Чемберлен может пасть. Чемберлен писал в своем дневнике: «Я обдумал всевозможные формы ответных действий, и мне абсолютно ясно, что ни одна из них не будет эффективной, если мы не собираемся воевать с Франко... Конечно, может дойти и до этого, если он окажется совсем глупым»32. После дерзкого потопления британского судна на виду у военных кораблей флота его королевского величества сэра Роберта Ходжсона, британского дипломатического агента, вызвали в Лондон для консультаций. Были сделаны конфиденциальные представления немцам и итальянцам, имевшие целью побудить их воздействовать на Франко, но эти попытки лишь еще более усилили презрение к Чемберлену как в Риме, так и в Берлине. На сдержанную просьбу лорда Перта, побуждавшего итальянцев вмешаться и повлиять на Франко, Чано ответил, что налетами руководят военные советники каудильо, и итальянцы не несут за них ответственности. Потом Чано говорил германскому послу Хансу Георгу фон Маккензену: «Мы, конечно, ничего не предприняли и не имеем намерения предпринимать что-либо»33. Риббентроп также отверг просьбу сэра Невилла Хендерсона, британского посла в Третьем рейхе, заявив ему: «Вопрос о воздушных налетах — прерогатива генерала Франко, которому мы к тому же не можем давать советов, как вести войну»34. Галифакс сообщил доктору Херберту фон Дирксену, германскому послу в Лондоне, о том, что Британия озабочена бомбардировками, хотя тут же заверил его, что «ни в коем случае не желал бы вызвать неприязненных чувств в Германии»35.
Сначала Франко категорически отверг британские протесты. Выразив сожаление по поводу «случайной» гибели британцев, каудильо заявил: он не вправе гарантировать, что впредь ни одно британское судно не подвергнется налету, поскольку на них могут находиться уголь и продовольствие, необходимые врагу36. Однако в Бургосе, Берлине и Риме возникли опасения, что бомбардировки поставят под угрозу позиции Чемберлена, а это было слишком рискованно ввиду возможного прихода Идена37. Немцев к тому же раздражало, что Франко позволяет циркулировать слухам о том, будто легион «Кондор» проводит все эти налеты по собственной инициативе, тогда как немцы и итальянцы осуществляли бомбардировки по прямым приказам генералиссимуса38. Германское министерство иностранных дел поручило послу Штореру сообщить Франко, что если он не воспрепятствует распространению порочащих легион «Кондор» сведений об этих воздушных налетах, то германские войска могут быть выведены из Испании. На самом же деле Берлин уже принял решение усилить легион «Кондор» в знак признательности за то, что каудильо согласился отдать немцам значительную часть в испанской горнорудной промышленности39.