Жалобами испанской стороны на интеллигентного, но крайне колючего Питерсона воспользовались как предлогом, чтобы его заменить. Питерсону импонировала политика Франко, но личность каудильо внушала ему презрение, и он пытался по своему усмотрению командовать им. Язвительные замечания Питерсона в адрес Франко в частности и испанцев в целом позволили одному из коллег посла сравнить его с директором картинной галереи, располагающим всеми необходимыми качествами для работы, но при этом не выносящим живописи62. Питерсон был убежден, что Франко не вступит в войну против западных союзников. В ту пору это воспринималось как верх самонадеянности. Он говорил сэру Роберту Брюсу Локкарту, что Испания не позволит себе воевать при умирающем от голода населении, а Франко, «маленький и напуганный человечек», отказывается принимать его и Петэна. В действительности же каудильо вообще редко встречался с дипломатами, делая исключение лишь для германского посла63.
В британском министерстве иностранных дел не приветствовали назначения Хора. Сэр Александр Кэдоган, министр иностранных дел, разговаривая с леди Галифакс, мрачно пошутил в связи с этим: «Одно обнадеживает — в Мадриде много немцев и итальянцев, поэтому есть серьезный шанс, что сэра С.Х. там убьют». Немцы были уже в Остенде, шла эвакуация войск Союзников113 из Дюнкерка. Хор вылетел 29 мая в Лиссабон и далее 1 июня в Мадрид, где обнаружил высокие цены, нехватку продуктов питания, засилье немцев в средствах связи, прессе и авиации. Его посольство оказалось практически в осаде64. На энергичного и дотошного Хора возлагалась задача удерживать Франко от вступления в войну и убеждать его, что в конечном счете поражение Оси неизбежно. Даже опасаясь за свою жизнь, он выполнял эту работу искусно и смело114. Встречаясь с Франко или его министрами иностранных дел, подбрасывая намеки, подрывающие позиции в правительстве Серрано Суньера, приверженца Оси, устанавливая тайные контакты с противниками Франко из военных и монархических кругов, Хор проявлял тонкость и безграничную энергию, что, впрочем, не дало ожидаемого эффекта65.
Убеждение Франко в собственной мощи заметно окрепло после поражения французской армии, когда-то его страшившей. Ослабление колониальной хватки Франции и Британии открыло перед Франко виды на расширение империи, что могло бы упростить решение внутриполитических проблем, в частности вопроса о соперничестве между фалангистами и военными. Британия и Франция переживали тяжелейшие времена, и Испании был предоставлен шанс. Франко решил рискнуть. Толпы фалангистов скандировали у стен британского посольства «Испанский Гибралтар» (Gibraltar espanol), британские экспедиционные войска отступали под Дюнкерком, а Франко с волнением наблюдал за происходящим. Как начальник генштаба генерал Хуан Вигон и большинство генералов, каудильо питал неколебимую уверенность в мощь вермахта. Они жаждали воспользоваться возможностью, предоставленной им германскими успехами, и захватить Гибралтар и Французское Марокко66.
И вот Франко направляет Вигона к Гитлеру с льстивым поздравительным посланием:
«Дорогой Фюрер. В тот момент, когда германские армии под Вашим руководством доводят до победного конца величайшую в истории битву, я хотел бы выразить Вам восхищение и воодушевление как свое, так и моего народа, с глубоким волнением наблюдающего за славным ходом битвы, которую считает своей собственной».
Потом он, пространно объяснив, как из-за экономических трудностей — следствия Гражданской войны — и из-за страха перед британской военно-морской мощью в Средиземном море вынужден скрывать, что поддерживает Германию, и прикрываться официальным нейтралитетом, он продолжал:
«Нет необходимости заверять Вас, насколько велико мое желание не остаться в стороне от занимающих Вас забот и как глубоко я буду удовлетворен, если смогу оказать Вам услуги, которые Вы сочтете необходимыми».
Письмо датировано 3 июня, но Вигон отбыл только 10-го67. Целью письма и визита Вигона было указать фюреру на минимальное участие Испании в войне, которое все же давало ей право занять место за столом мирной конференции68. На Гитлера это не произвело ни малейшего впечатления. Ожидая, что Британия скоро капитулирует, а значит, необходимость в услугах Франко отпадет, фюрер не собирался платить за них высокую цену.
113
Слово «Союзники» (Allies) мы даем с прописной буквы там, где речь идет о сложившемся военном союзе первоначально Великобритании (с доминионами и колониями) и Франции. (Примеч. перев.)
114
На аргентинского посла в Мадриде производило большое впечатление его мастерское исполнение танго, а португальский посол в Лондоне отмечал осведомленность Хора в акробатике и танцах на льду.