В руководстве армией накопилось столько недовольства предательскими действиями, как там считали, гражданских политиков в Марокко, что с начала 1923 года в двух группах высших генералов — в Мадриде и Барселоне, где верховодил Мигель Примо де Ривера, — начали поговаривать о военном перевороте14. Двадцать третьего августа произошел инцидент, ускоривший развитие событий. В Малаге возникли беспорядки, в рядах призывников, готовившихся отправляться в Африку. В возникшей суматохе имели место нападения на офицеров и сержантов. Некоторые рекруты были просто пьяны, но среди бунтовавших были каталонские и баскские националисты, выступавшие под политическими лозунгами. Порядок был в конечном итоге восстановлен гражданской гвардией. При этом был убит сержант инженерно-саперных войск, и в убийстве обвинили капрала-галисийца Санчеса Барросо. Его немедленно отдали под суд и приговорили к смертной казни. После Анваля в народе еще более укрепилось неприятие войны в Марокко, к этому добавилось возмущение смертным приговором. Двадцать восьмого августа по просьбе кабинета министров король помиловал Санчеса Барросо. Офицерский корпус был возмущен очередным унижением, которому он подвергся в Малаге, отрицательным отношением общественности к миссии военных в Марокко и неуважением к офицерам, якобы нашедшим выражение в акте помилования15.
Тринадцатого сентября эксцентричный, как Фальстаф, генерал Мигель Примо де Ривера произвел попытку военного переворота, поддержанную его гарнизоном в Каталонии и гарнизоном в Арагоне, который находился под командованием его друга генерала Санхурхо. Можно много спорить о причастности короля к перевороту. С уверенностью можно сказать, что он снисходительно отнесся к удару по представляемой им конституционной монархии и спокойно смирился с авторитарным правлением военных. После прошедших с 1917 года шести лет нестабильности и спорадических кровопролитий среди «регенераци-онистов» стали модны призывы привести к власти «железного хирурга». Поэтому военная директория, установленная Примо де Риверой, была встречена лишь символическим сопротивлением, поскольку людям надоела система удельных князьков. Многими слоями населения правление военных было воспринято с весьма радужными ожиданиями16. Хотя взаимное уважение на данной стадии их карьер объединяло Франко и Санхурхо, ни большинство офицеров Легиона, ни их командир не испытали особого воодушевления по поводу переворота. Они видели в основной массе офицеров, стоявших за Примо, бывших членов «хунт обороны», другими словами, людей, выступивших против продвижения в званиях по заслугам. Вдобавок они были осведомлены, что сам Примо выступал за уход Испании из Марокканского протектората17. Однако в принципе Франко не возражал против захвата военными власти, особенно учитывая, что одобрение королем его брака было получено 2 июля18. Итак, мысли его были заняты новым местом службы и предстоящей женитьбой.
Тридцатилетний Франсиско Франко женился на двадцатиоднолетней Марии дель Кармен Поло в церкви Сан Хуан-эль-Реаль в Овьедо в понедельник 22 октября 1923 года. Ожидалось, что благодаря славе и популярности героя африканской войны огромные толпы благожелателей и случайных зевак соберутся вокруг церкви и по пути следования свадебной процессии. К 10.30 утра церковь была полна, толпа запрудила прилежащие улицы. Полиция с трудом справлялась с подъезжавшим транспортом. Как у камергера двора, посаженым отцом (la drino) на его свадьбе был сам Альфонс XIII, которого представлял военный губернатор Овьедо. Генерал Лосада взял Кармен за руку, и они вошли в церковь под королевским балдахином (palio). Эта честь, а также растущая популярность Франко вынесли его женитьбу в светские новости не только местных, но и центральных газет. Франко был одет в полевую форму Легиона, при всех наградах. Церемонию проводил военный капеллан, а органист исполнял любимые марши Франко. Когда новобрачные вышли из церкви, собравшиеся приветствовали их громкими выкриками и аплодисментами. Толпа последовала за автомобилями к дому Поло и там продолжала выкрикивать приветствия19. Это бракосочетание явилось величайшим событием в жизни Овьедо, а вершиной события оказался великолепный свадебный банкет20. Отца Франко, Николаса Франко Сальгадо-Араухо, на церемонии не было. Как и можно было ожидать, этот брак оказался весьма прочным, хотя и не изобиловал эмоциями24. Пять лет спустя, вспоминая о дне бракосочетания, Кармен скажет: «Я думала, что это все во сне или что я читаю красивый роман о себе самой»21. Среди великого множества телеграмм было коллективное поздравление от женатых мужчин Легиона и еще от одного из батальонов, который приветствовал Кармен в качестве своей названой матери22.
24
Позже, особенно когда Франко пришел к власти, их отношения казались скорее чопорными, чем теплыми. Пакон говорил, что Франко в присутствии доньи Кармен казался скованным и заторможенным.